Вся его кропотливая работа, ночи, проведенные на работе, три месяца без малютки Лолы, которой уже исполнилось шесть месяцев, все пошло прахом.
Резкий необоснованный поворот в ведении следствия. Непродуманные действия, не соответствующие занимаемой должности.
В один день дело о красном шарфе «Берберри» приобрело поистине государственный масштаб, превзошедший по своему размаху все, что капитан Грима мог себе вообразить.
Тот, кто раздул дело, взлетел в самые высокие сферы правосудия и полиции.
Улетел далеко за пределы своей компетенции.
Звон колокола оторвал меня от чтения.
Колокол звенел, не умолкая, словно набат, призывавший моряков собраться на палубе.
В коридоре раздался громоподобный голос Андре:
— Джамал! Ужин!
Я бросил взгляд на часы.
19.17.
Черт!
11
Рассчитываешь снова с ней увидеться?
В феврале «Сирена» больше походила на семейный пансион, чем на гостиницу-ресторан. Ужин в 19.00 и одно меню для всех немногочисленных постояльцев: два пенсионера, остановившиеся переночевать по дороге на Мон-Сен-Мишель, английская пара с рыжим малышом, высадившаяся в Дьеппе, тип в галстуке, похожий на бродячего торговца.
Я спустился вниз.
Ресторан находился в просторном помещении; мне казалось, он вполне мог вместить человек тридцать. Благодаря огромному окну, больше похожему на витрину, почти со всех мест можно наслаждаться великолепным морским пейзажем, не подлежавшим застройке. Войдя в ресторан, я увидел неожиданную гостью.
— Опаздываете, Джамал.
Мона!
Она в одиночестве сидела за столиком и, вооружившись специальной вилочкой из нержавеющей стали, примеривалась к тарелке с улитками. Через несколько столиков от нее молча ужинала пожилая пара пенсионеров. В углу комнаты англичане дружно уговаривали своего малыша съесть зеленую, словно лягушка, детскую смесь из баночки. Мона поставила второй стул прямо напротив себя.
— Вы предпочитаете ужинать в одиночестве, или я правильно приготовила для вас место?
Как я мог отказаться?
Я сел напротив нее. Она явно заранее договорилась с Андре, ибо не прошло и секунды, как мне принесли тарелку и прибор. С заговорщической улыбкой Андре удалился, причем я так и не понял, кому была адресована его улыбка, ей или мне.
— Так вы, плутовка, остановились в «Сирене» сегодня утром?
Мона подмигнула, явно гордясь тем, что в жандармерии сумела создать вокруг себя ореол таинственности.
— Совершенно верно. Вчера я обследовала сектор Вель-ле-Роз, а теперь мне предстоит исследовать участок между Антифер и Палюэль, две самые большие ловушки, куда затаскивает гальку со всего побережья. Я вас заметила сегодня утром, когда вы возвращались после моциона. Я стояла у стойки спиной к вам, и вы меня не заметили.
Ничего удивительного, как раз в это время Андре вручал мне первый пакет.
— Так вы наконец убедили жандармов поставить вам печать?
— Да! Но мне пришлось переспать с половиной жандармерии. А как вы? Новых самоубийств больше не было?
— Насколько мне известно…
В эту минуту Андре принес мне улиток под майонезом. Возможно, он услышал о «новых самоубийцах», но не стал заострять на них внимание.
— Мы заказали бутылку вина, — заявила Мона. — Я приглашаю!
Я запротестовал для виду, но Мона была неумолима:
— Я занесу ее в графу дорожных расходов. Мой финансовый директор не станет возникать из-за нескольких евро. В прошлом году компания «Панши-Компьютер Текнолоджи» получила почти пять миллиардов прибыли. А разве справедливо, что этим пользуются только пенсионеры на Ки Бискейн?[8]
Она попросила Андре принести бургундского — шардонэ 2009 года с виноградников Вужо.
Семьдесят пять евро бутылка!
Его выручка за неделю.
Мы надолго замолчали.
Наблюдательный раунд. Я не имел никакого желания обсуждать утреннее самоубийство, шарф «Берберри» и еще менее — дело Морганы Аврил. Меня одолевали вопросы без ответов, я пытался понять, в чем причина череды невероятных совпадений. Заметив, что мысли мои улетели далеко, Мона позволила мне сделать паузу.
Мой взгляд скользил по висевшим на стенах романтическим морским пейзажам, где бурное море билось о скалистые берега, по морским узлам в рамках под стеклом, по синему спасательному кругу с надписью «Добро пожаловать на борт», по гигантскому компасу, закрепленному на балке. Морская атмосфера. Я разглядывал каждую безделушку, стараясь ненароком не заглянуть в вырез блузки Моны, которая, по сравнению с сегодняшним утром, была расстегнута еще на одну пуговицу.