Я понимающе улыбался серферам. Ждал, не решаясь распечатать конверт. Наслаждался утренним покоем. Первый раз я проснулся в половине восьмого. Немедленно схватил с тумбочки звезду шерифа и приколол ее к брошенной на край кровати блузке Моны. Там, где сердце.
— Береги ее, Мона, — сонным голосом произнес я. — Я доверяю ее тебе.
Своим горячим телом она прижалась ко мне.
— Вау! Какая ответственность!
— Огромная!
Я опять заснул. Час спустя Мона ускользнула, оставив мне короткую записку:
«Мне пора вкалывать. Буду где-нибудь на берегу».
Около девяти часов я, надев спортивный костюм, спустился в холл «Сирены».
«Час благих намерений подходит к концу, — пошутил Андре, глядя на часы. — Участников супермарафона вряд ли будут отбирать среди любителей поваляться в кровати, а тем более среди хромых любителей…»
— У меня смягчающие обстоятельства! Девушка, очень красивая…
— Какая девушка? — подмигивая, спросил Андре.
Принимая во внимание средний возраст его гостей, ему нечасто доводится играть роль сводника.
Я намеревался совершить энергичную короткую пробежку километров в пятнадцать, в сторону Этрета, и, завершив круг, по тропинке Рамандез добежать до долины Гренваль. Прежде чем отправиться, я бросил взгляд на вывешенный бюллетень погоды:
«Опасность схода лавин.
Слабый снег.
К концу утра сильные порывы ветра.
-15 °C.
05350, Сен-Веран.
Высокие Альпы».
От ежедневной шутки Андре я неожиданно вздрогнул. Яркий свет, лившийся с улицы, создавал иллюзию тепла. Я вышел и зашагал мелким шагом. Стоило мне вырулить на прибрежную тропу, как под ногами захрустела замерзшая трава.
Где-то к середине дистанции я оказался над Вокоттом; остановившись, чтобы перевести дух, я задался вопросом: какой из диковинных домиков, напоминавших затерявшиеся в сказочном лесу жилища гномов, принадлежит научному руководителю Моны? Спускаясь в Ипор по тропе, на обочине которой стояло придорожное распятие, я нос к носу столкнулся с малолитражкой почтальона.
Он посмотрел на меня, как на мальчишку, с нетерпением ожидающего почтовую открытку от подружки.
— Пакет? На имя Джамала Салауи? Да, сегодня получили, но я уже был в «Сирене». Спроси его у Деде, моего парнишки…
Но меня волновал не пакет, у меня в голове вертелась другая мысль.
— Можно ли отыскать отправителя письма? По оплате, например, тем более, когда нет марки, а только штамп?
Почтальон, явно любящий свое дело, с готовностью принялся объяснять:
— Да, теоретически. Но что касается твоего письма, мой мальчик, насколько я помню — а я держал его в руках меньше четверти часа назад, — оно было проштемпелевано машиной. Любое мелкое предприятие или администрация в регионе имеют такую машину. Если ты рассчитываешь найти поклонницу, что засыпает тебя письмами, надо по-иному браться за дело.
Андре протянул мне пакет сразу при входе в гостиницу.
— Твоя подписка, Джамал! «Телерама» или «Плейбой»?
— «Пиф гаджет»…
Мне не хотелось распечатывать конверт в комнате. Солнце упорствовало, заливая светом пляж, я прошелся по берегу и сел на скамейку. Я уже знал, что найду в этом конверте.
Продолжение судебного расследования.
Материалы, необходимые, чтобы понять связь событий, случившихся десять лет назад.
10 часов 29 минут. Двое серферов заскользили в сторону Англии. Я напомнил себе, что примерно через четыре часа в жандармерии Фекана меня ждет Пироз. Разорвал конверт и стал листать страницы, крепко сжимая их застывшими от холода пальцами, чтобы ветер не унес их.
Дело Миртий Камю — четверг, 26 августа 2004 года
С высоты трактора Виктор Тубервиль созерцал кукурузное море. Сначала он подумал, что видит мешок, набитый кукурузой, который хамоватые туристы пытались утащить, а потом бросили. Затем разглядел разорванное платье. А следом труп девушки.
Двое жандармов из ближайшего отделения в Изиньи-сюр-Мер прибыли на место через десять минут. Они немедленно провели параллель с убийством Морганы Аврил, случившимся тремя месяцами раньше. У них хватило присутствия духа предписать немногочисленным свидетелям, оказавшимся на месте преступления, а именно Виктору Тубервилю и его пятнадцатилетнему сыну, никому не говорить о случившемся, а потом объединились со своими начальниками, подтвердившими правильность их интуиции. Запрет двадцать четыре часа сообщать что-либо прессе предоставил полиции время убедиться в том, что оба убийства связаны между собой. Затем придется сообщить новость по радио, и на побережье Нормандии начнется паника, и это так же верно, как на средиземноморском побережье мгновенно распространяется лесной пожар.