Я сообщила Шарлю и Луизе. Они известили Фредерика.
Прежде чем им позвонить, я вспомнила всю свою жизнь, промчавшуюся, словно скоростной поезд. Детский парк «Пюшо», Бюффо, цирк, Рустам Трифон, гроты бабушки Ниндзя…
Я даже представить себе не могла, что мне придется всю жизнь страдать без Мими.
Шарль, Луиза, Фредерик и я, мы хотели знать правду. Однако с Кармен Аврил и ее обществом против забвения «Красная нить» это почему-то не прокатывало. Впрочем, общество давало повод для частых долгих разговоров с Осеан, сестрой Морганы. Мы с ней почти ровесницы, и мы обе потеряли тех, кто был нам больше всего дорог на этом свете.
Их обеих убил один и тот же тип.
Близнецы по несчастью.
Однако мы не понимали друг друга. Или понимали плохо. Как и ее матерью, Осеан руководила ненависть. Осеан мечтала найти убийцу сестры и собственными руками задушить его. Я же была уверена, что стану каждый день посещать его в тюрьме и рассказывать ему о Мими, чтобы он понял, кем она была, раскаялся в своем поступке, полюбил ее и молил ее о прощении.
Когда установили личность Оливье Руа, подозреваемого номер один, Шарль и Луиза поняли, что никто никогда не узнает правды о гибели их единственной дочери.
Ибо Оливье Руа оправдали.
Коммандан Лео Бастине не скрывал, что дело сдается в архив… Если не произойдет ничего неожиданного. Шарль и Луиза вышли из общества «Красная нить» в 2005-м. Это был их личный выбор. Но они настояли, чтобы Фредерик и я остались его членами.
Никогда не забывать.
Тогда мы не поняли, почему.
Луиза терпеливо ждала до 2007 года, когда после десятилетней реставрации открылся театрально-цирковой зал «Эльбефа». По такому случаю Шарль и Луиза пригласили несколько артистов мировой величины.
Приехал Рустам Трифон. Ему было пятьдесят три года. Его афиша, приколотая к стене кнопками, все еще висела над кроватью Мими. Он согласился отправиться в тупик Табуэль, даже поднялся к ней в комнату, взлетев по лестнице с легкостью ангела. Я попросила его сорвать в саду розу, и он положил ее на могилу Мими на кладбище Сент-Этьен. Вид у него был взволнованный.
Прекрасная и печальная минута.
Вечером мы втроем сидели на арене: Шарль, Луиза и я. Глядя на огромный плюшевый занавес, пурпурный в свете прожекторов, я сказала:
— Мими бы это понравилось.
Шарль и Луиза промолчали. Возможно, они считали, что Мими сверху все видит. Слышит. Испытывает те же эмоции. А возможно, нет. После смерти Мими у них установились особые отношения с Богом.
Потом мы расстались.
Я до сих пор сожалею, что не рассказала им о своих сомнениях.
На следующий день Шарль и Луиза уехали на остров Ре. Строения, принадлежавшие летнему лагерю Буа-Плаж-ан-Ре, почти десять лет назад продали кемпингу. Еще один кемпинг. Люксовый, с бассейном и теннисным кортом, куда не сунется ни один трудный подросток из предместий Эльбефа. Около 18 часов 50 минут, буквально за несколько минут до закрытия, Шарль и Луиза поднялись на маяк «Бален». На высоту пятьдесят семь метров. Двести пятьдесят семь ступеней. С Атлантики дул холодный ветер, они были одни.
Взявшись за руки, они перебрались через бетонную балюстраду и прыгнули вниз.
С тех пор я часто навещаю бабушку Ниндзя, она по-прежнему живет на улице Рош. Она единственная, кто осталась в живых из членов моей настоящей семьи. Мы много говорили. В конце концов я поведала ей все, что у меня на душе. Она приободрила меня. Я правильно сделала, что ничего не сказала Шарлю и Луизе. Хорошо, что они ушли, убежденные, что Мими стала жертвой случайного убийцы. Не обвиняли никого, кроме судьбы. Она также дала мне понять, что, если меня продолжит грызть сомнение, надо от него избавиться.
— Но как, Жанин? Как?
— Рассказав все полиции, милочка. Даже если придется разбередить самые уродливые раны.
Я вспомнила стихотворение, написанное Мими.
Последнюю строфу:
Мими никогда бы не смогла написать такие строчки.
Мне очень не хватало Мими.
31
Разбередить самые уродливые раны?
Выключив в «фиате» верхний свет, Мона повернулась ко мне.
— И что там?
Коричневый конверт упал к моим ногам. Мне трудно связать только что прочитанное с убийством Морганы Аврил и самоубийством Магали Варрон, но связь существует, непременно…
Надо только найти ее… Передо мной предстал красный шарф, туго обмотанный вокруг шеи.