– Послушайте, – нарушил Ханфорт ход его мыслей, – какое, черт возьми, отношение имеет это ко всему остальному?
– Учитывая мой интерес к мисс Ситон, это очевидно, – сказал Диего и, вспомнив сказанные Ханфортом жестокие слова о «горячей крови» Люси, добавил: – Мне желательно узнать больше о ее родителях, тем более что мать ее испанка. Вполне возможно, что Люси дворянского происхождения. Ханфорт презрительно фыркнул:
– Сильно сомневаюсь в этом. Сержанты не женятся на женщинах высокого социального статуса. К тому же, судя по их отношениям между собой, брак этот был не очень удачным. Я уверен, что Каталина была просто испанской шлюшкой, которая подцепила Кроуфорда, когда явилась к нему в слезах и сообщила, что забеременела, а он как дурак купился на ее слезы и женился на ней.
Диего чуть не задохнулся от внезапно охватившего его гнева. Он слишком хорошо помнил, как английские солдаты называли его мать испанской шлюшкой. А она была леди!
– Так вы поэтому считаете приемлемым обращаться с Люси столь неуважительно? Из-за ее матери?
– Как я обращаюсь с Люси, вас не касается.
– Я намерен сделать так, чтобы касалось, – возмутился Диего. – У вас был шанс, но вы по собственной глупости сочли ее недостойной. Так что теперь оставьте ее в покое.
Граф опять презрительно фыркнул:
– Или что?
– Или я расскажу вашей невесте о вашей «тесной дружбе» с мисс Ситон.
Физиономия Ханфорта побелела как мел.
– Она вам не поверит. Диего холодно усмехнулся.
– Раньше у меня никогда не возникало проблем с тем, чтобы убедить женщину поверить мне, так что не думаю, что такая проблема возникнет сейчас.
– Ах ты, проклятый интриган… – Граф замолчал, не договорив, потому что открылась боковая дверь и, утирая рукавом рот, вошел Гаспар.
– Диего, тебе надо попробовать здешнюю пищу. Не знаю, где герцогиня нашла своего повара, но он умеет сдобрить специями свиной окорок не хуже любого испанца… – Гаспар замолчал, заметив Ханфорта.
– Ты вернулся вовремя, – сказал Диего, которому уже не терпелось отделаться от графа. – Нам еще многое надо успеть до выступления.
– Наш разговор не закончен, Монтальво, – проворчал граф, наблюдая, как Гаспар взбирается на сцену.
Глава 9
Дорогая Шарлотта!
Не знаю, как и сказать вам, но Притчард едва ли продаст вам Рокхерст. Вы многого не знаете об этом человеке, а я не вправе раскрывать вам глаза на эти вещи. Могу лишь сказать одно: будьте осторожны, когда имеете с ним дело. Ему нельзя доверять.
Ваш обеспокоенный кузен Майкл.
К тому времени как Люси вернулась в бальный зал, Питера там, слава Богу, не было. Диего и его ассистент были поглощены подготовкой к представлению.
С сожалением оторвавшись от созерцания Диего в сорочке с засученными рукавами, Люси направилась в сад. Тем более что вздыхать по нему означало поощрять его дальнейшие вольности.
Хотя, откровенно говоря, мисс Ситон отнюдь не возражала против тех вольностей, которые он уже допустил. Какое потрясающее ощущение испытала она, когда Диего целовал ее грудь! Даже сейчас при воспоминании об этом ее бросило в жар. Рассказы о гареме не подготовили Люси к великолепию этого ощущения. Читать об этом было далеко не так волнующе, как испытывать это самой.
Люси даже пожалела, что Питер своим появлением прервал их. Хотя у Диего, наверное, было множество подобных эпизодов, Люси казалось, что для него это не было просто развлечением. Особенно после появления Питера. Диего сразу взял Люси под свою защиту и даже ревновал.
Еще до того как Питер начал оскорблять его, Диего вел себя по отношению к графу откровенно грубо, защищая ее с такой же горячностью, как это сделал бы ее отец.
Интересно, о чем он хотел договорить с Питером? Вот бы послушать, о чем они разговаривали! Если верить миссис Харрис, мужчины говорят одно в присутствии женщин и совсем другое – в компании других мужчин, но миссис Харрис не объяснила, почему они так делают. Интересно, что еще недоговаривала начальница школы о мужчинах?
Полчаса спустя гости заняли места в бальном зале. Леди Джулиана прилипла к Питеру, словно морской рачок к корпусу судна. Граф Ханфорт тайком бросал на Люси пылкие взгляды, которые ее явно смущали.
Диего, поглощенный разговором с герцогиней, тоже посматривал на Люси, но его взгляды приводили ее в радостное волнение.
Ну почему он всегда выглядит так великолепно?
Его одежда, как обычно, была самого высокого качества – от элегантного цилиндра и безупречно сидящего черного фрака и бриджей до черных вечерних штиблет с серебряными пряжками. Рубиновая булавка в его галстуке подмигивала красным огоньком всякий раз, когда на нее падал свет, словно подтверждая достоверность утверждения, что он является графом.
Испанский граф – разве такое возможно? Разве не докопались бы до этого представители прессы, если бы это было правдой?
Люси огляделась вокруг и заметила дюжину газетчиков, державших наготове свои блокноты. Даже Чарльз Годуин, владелец и издатель «Лондонского монитора», был здесь. Возможно, он пришел лишь потому, что они с миссис Харрис были старыми друзьями, но если уж кто и мог раскопать информацию о прошлом Диего Монтальво, то это был мистер Годуин.
Представление начиналось. Герцогиня жестом приказала лакею увернуть фитили газовых ламп, освещавших сцену, и закрыть шторы, чтобы не проникал солнечный свет, в результате чего сцена превратилась в какой-то волшебный грот.
Люси напряженно ждала, когда ее светлость и миссис Харрис представят Диего, но фокусник, как видно, уговорил их позволить ему представиться самому. Он поднялся по ступенькам на сцену, и аудитория взорвалась аплодисментами. Диего поклонился и прикоснулся рукой к цилиндру.
– Добрый вечер, леди и джентльмены. Мне сказали, что вы уже знаете, кто я такой, – последовал новый взрыв аплодисментов, – поэтому я не стану утомлять вас, представляя себя. Скажу лишь, что я счастлив участвовать в сборе средств на такое достойное дело.
Стоявшие рядом с Люси люди высказывали догадки о том, знает ли сеньор Монтальво, для какой цели на самом деле производится сбор средств.
А Диего тем временем продолжал:
– Вас, наверное, удивило, что я помогаю делу, которое полностью противоречит моим собственным целям. За это можете благодарить мисс Ситон. В течение нескольких последних недель она столь красноречиво защищала интересы великолепной школы миссис Харрис, что я порой забывал о своих целях.
Это вызвало смех в зале и аплодисменты, на сей раз обращенные в адрес Люси. У девушки заколотилось сердце.
– Я решил быть непредубежденным и позволить вам высказать свое мнение о моем увеселительном саде следующим способом, – продолжал Диего. – В конце этой комнаты стоят две чаши для пожертвований. Содержимое чаши миссис Харрис пойдет на то, чтобы перекупитьу меня Рокхерст. Содержимое чаши леди Норкорт пойдет в фонд помощи детям Ньюгейтской тюрьмы, что является не менее достойной целью.
Люси не знала, что и подумать об этом новом повороте дела.
Диего улыбнулся аудитории своей обольстительной улыбкой.
– Я, разумеется, предпочитаю, чтобы вы наполняли вторую чашу, но, поскольку мисс Ситон и ее друзья надеются на наполнение первой, я буду джентльменом и не стану пытаться повлиять на ваше решение. В любом случае герцог и герцогиня согласились пожертвовать сумму, равную наибольшей, собранной в одной из чаш. Так что желаю вам сделать правильный выбор.
– А вы, сэр? – раздался из зала голос лорда Керквуда, который умудрился притащить Глупую Сару на завтрак, несмотря на то что там не предусматривалась игра в карты. – Вы тоже согласитесь пожертвовать такую же сумму?
Диего сделал вид, что пришел в ужас.
– Сказав, что я человек непредубежденный, я не имел в виду, что я безумец, сэр.