По залу снова прокатился смех.
Не сводя глаз с Люси, Диего стал вдруг подчеркнуто серьезным.
– Я знаю, что некоторые из присутствующих считают меня чуть ли не злодеем, называют даже дьяволом. Им я обещаю лишь…
В зале ближе к сцене раздалось хихиканье, а остальные старались разглядеть, что там происходит.
Из-под волос Диего стала мало-помалу появляться пара рожек. Он продолжал говорить, как будто не знал об этом, но рога тем временем выросли настолько, что стали видны каждому из присутствующих, и слова его заглушил смех.
Некоторые леди, слышавшие слова Люси на чаепитии, оборачивались и улыбались ей. Люси не возражала против такой шутки, поскольку она доставила присутствующим истинное удовольствие. Когда Диего закончил свою речь официальным поклоном, а потом повернулся, чтобы подняться на сцену, из-под фалд его фрака стал виден длинный косматый хвост, и аудитория буквально взревела от хохота.
Это задало тон всему представлению.
Люси оставалось лишь наблюдать за последовавшими за этим потрясающими трюками. Сначала фокусник взял четыре карты, выбранные присутствующими, вернул их в колоду, положил колоду в бокал и, отойдя на несколько шагов, заставил выбранные карты появляться из колоды по его воле. Потом из одной, на первый взгляд ничем не примечательной, бутылки он наполнил, казалось, бесконечное число стаканов различными винами и раздал их зрителям. И все эти трюки Диего сопровождал остроумными замечаниями, заставляя всех хохотать до упаду.
Интерес аудитории достиг апогея, когда он достал пистолет. Диего заставил кого-то выбрать карту и вернуть в колоду, а потом подбросил колоду в воздух и пригвоздил выбранную карту к потолку одним пистолетным выстрелом.
Не успела аудитория успокоиться после этого трюка, как Диего жестом приказал своему ассистенту принести тумбу высотой до пояса и поставить на нее канделябр с тремя свечами. Потом взял другой канделябр и показал его аудитории.
– Для следующего фокуса мне потребуется доброволец из зрительного зала.
Сразу же поднялись три женские ручки, но он не обратил па них внимания, глядя на кого-то, кто сидел слева от Люси.
– Лорд Ханмаунт, не будете ли вы так любезны?
Люси, повернувшаяся, чтобы посмотреть на реакцию Питера, ничуть не удивилась, что граф остолбенел от возмущения – не только потому, что Диего умышленно исказил его имя, но и потому, что именно его выбрали для столь унизительной роли. Люси с трудом удержалась от смеха, увидев, что Питер не решается выйти на сцену, а окружающие уговаривают его согласиться.
– Однако, – продолжал Диего с наигранным безразличием, – я не стал бы винить вас за нежелание стоять перед человеком, у которого пистолет в руке. Может быть, найдется кто-нибудь другой, кто…
– Вздор! – Подозрение в трусости заставило Питера встать. – Я буду рад помочь.
Когда Питер поднимался на сцену, Люси заметила довольную усмешку на губах Диего и лихорадочно глотнула воздух. Диего явно замышлял что-то такое, что не кончится добром для Питера.
За что эти двое так ненавидят друг друга? Неужели только из-за нее?
Это было маловероятно, однако Люси могла бы поклясться, что Диего до сегодняшнего дня никогда не встречался с Питером. Кроме ревности, у Диего не было другой причины ненавидеть графа. Он ревновал ее. Сама эта мысль вызывала у Люси радостную дрожь.
Как только Питер поднялся на сцену, Диего, как положено, заставил его осмотреть все предметы – пистолет, канделябры, тумбу, – чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Затем он попросил Питера встать в трех шагах от тумбы. Вручив графу второй канделябр, он установил его руку таким образом, чтобы канделябры оказались на одной линии.
– А теперь, милорд, я надеюсь, что у вас твердая рука. – Диего подошел к тумбе и зажег все три свечи. – Потому что я намерен одним выстрелом перенести пламя с этих свечей на ваши свечи. Фокус получится только в том случае, если вы будете держать свечи точно на линии, не дрогнув ни одним мускулом.
Когда до сознания Питера дошло, что Диего намерен стрелять в его направлении, растерянность и страх отразились на его физиономии. Люси пришлось до боли закусить губу, чтобы удержаться от смеха, тогда как все остальные зрители и не думали сдерживаться. Когда бледные щеки Питера вспыхнули от смущения, Люси была готова тут же, при всем честном народе, расцеловать Диего.
Она никогда не смогла бы придумать более удачного – и более публичного – способа унизить высокомерного графа. Это почти компенсировало обиду, причиненную ей оскорблением Питера.
Диего пригласил на сцену друга герцога, лорда Стоунвил-ла, чтобы зарядить пистолет. Это лишь усугубило напряжение в зале, поскольку подразумевало, что Диего будет стрелять не холостым, а боевым патроном. У Питера глаза округлились от страха, а тело напряглось настолько, что он стал похож на кролика, которого загнала в угол лиса.
К тому времени как Диего занял позицию и, глядя вдоль дула пистолета, проверил, точно ли на одной линии расположены язычки пламени свечей и незажженные фитили на другом канделябре, канделябр в руке Питера начал непроизвольно дрожать, и Люси стало почти жаль его.
Почти.
– Держите тверже руку, уважаемый, – сказал Диего с дьявольским огоньком в глазах, – мне не хотелось бы прошить выстрелом вас вместо свечей.
Диего продолжал целиться. Всем присутствующим казалось, что он просто держит паузу, чтобы вызвать напряжение в зале, но Люси заметила с трудом скрываемое удовольствие на его лице. Диего наслаждался страхом Питера. Это было безжалостно с его стороны, но вполне объяснимо, если вспомнить о мерзких замечаниях, которые отпускал Питер по поводу его способностей.
Наконец прозвучал выстрел. На первом канделябре свечи погасли, на втором зажглись. У Питера был такой вид, как будто он вот-вот упадет в обморок.
Когда закончились бурные аплодисменты, Диего сказал:
– Для заключительного номера мне потребуется помощь мисс Ситон. Сеньорита, не изволите ли подняться на сцену?
Не зная, что у него на уме, и поэтому нервничая, Люси вышла на сцену.
С озорной улыбкой Диего прикоснулся пальцами к своему цилиндру.
– Это самый обычный цилиндр. Не так ли, мисс Ситон? Люси осмотрела головной убор и подтвердила, что ничего необычного в нем нет.
Диего взял у нее цилиндр.
– А теперь не будете ли вы любезны одолжить мне одну из ваших очаровательных сережек?
Люси так и сделала. Фокусник положил серьгу в цилиндр и прикрыл платком, а когда убрал платок, оказалось, что цилиндр пуст. Трюк казался довольно примитивным по сравнению с предыдущими, но аудитория вежливо зааплодировала.
– Посмотрим, не удастся ли нам вернуть собственность мисс Ситон. – Диего снова накрыл платком цилиндр и протянул его Люси. – Возьмите вашу серьгу, мисс Ситон.
Люси запустила руку в цилиндр, но вместо своего украшения обнаружила там пригоршню десятифунтовых банкнот. Когда она в смятении достала оттуда купюры, раздались аплодисменты.
Диего изобразил глубокое отчаяние.
– Dios mio, я так и знал, что не следует покупать ваш английский головной убор. В нем нет магической силы.
Все засмеялись.
Диего заглянул в цилиндр и постучал им о бедро.
– Может быть, это поможет? Подержите эти банкноты, сеньорита, а я посмотрю, не достану ли на сей раз вашу серьгу.
Каждый раз меняя место, по которому стучал, он сделал еще попытку, потом еще одну, доставая все больше и больше банкнот под смех и аплодисменты зала. После четвертого волшебного появления десятифунтовых купюр Диего взглянул на охапку в руках Люси и сказал:
– А-а, я понял, в чем проблема. Ваша серьга прячется. Взяв из ее рук одну купюру, он смял ее, потом разжал кулак, и там оказалась ее серьга. Под гром аплодисментов он отдал серьгу Люси, потом, указав на охапку купюр в ее руках, заявил с поклоном:
– Прошу принять эти деньги в качестве моего личного вклада в ваше дело.