Я замираю, услышав звуки сирены полицейской машины, нарушающие тишину. Мы встречаемся взглядами с Трейси. Между ее глазами появляется небольшая морщинка, но она почти сразу исчезает. Кажется, она не обеспокоена.
Я задерживаю дыхание, когда звуки становятся громче. Трой, должно быть, обратился в полицию. Должно быть, он понял мои знаки лучше, чем я думала.
Я падаю духом, когда звуки, вселившие в меня столько надежды, исчезают вдалеке. В комнату возвращается тишина, более густая, чем раньше.
Думаю, никто не придет мне на помощь. Если я хочу выбраться из этого ада, мне придется сделать это в одиночку. Я снова смотрю на стену.
— Ты думала, они придут и спасут тебя, не так ли?
Трейси вытягивает ноги и скрещивает их в лодыжках.
— Мне жаль тебя разочаровывать, но до тебя никому нет дела, дорогая. Ты полностью в моей власти.
Она продолжает говорить, рассказывая мне, как кто-то передал ей ключ от моего дома, и она проникла в детскую, чтобы разобрать кроватку.
— Мне хотелось бы видеть твое лицо, когда ты обнаружила мой маленький сюрприз.
Поскольку я уже знаю, что именно она стояла за событиями последних недель, то не слушаю ее. У меня есть дела поважнее. Я не могу позволить ей отвлекать меня.
Мне надоела стена, и мой взгляд снова возвращается к столу с радионяней. Мой взгляд фокусируется на крошечной круглой линзе.
Мысли возвращают меня в тот день, когда я заказала радионяню онлайн. Мы с Джаредом лежали в постели и обсуждали, что лучше купить. Я не возражала против простой модели, но он хотел высокотехнологичную с камерой ночного видения, диктофоном, а еще датчиком температуры и движения. После почти часа мучительного выбора, я проигнорировала ценник и предоставила мужу сделать окончательный выбор. Я несколько дней читала инструкцию, после того как поняла, что мужа здесь не будет, чтобы настроить устройство.
Я думаю, все происходит не просто так.
С идеей, спрятанной в моем сердце, я отвожу взгляд от блока радионяни, прежде чем Трейси прочитает мои мысли.
Чтобы потянуть время и точнее составить свой план, завожу разговор. Ребенок заснул, но Трейси не обязательно об этом знать.
— Я не понимаю, как ты могла убить человека, которого, как ты утверждаешь, любишь.
— Некоторые люди не выносят предателей. Я одна из них. — Она делает паузу. — Я не из тех женщин, которые позволяют мужчине растоптать свое сердце и остаться безнаказанным. Я не она.
— Кто она? — осторожно спрашиваю я.
— Моя мать. — Трейси кладет пистолет на ногу. На ее лице выражение боли. — К чему эти вопросы?
— Просто любопытно, вот и все.
Она запрокидывает голову назад. Та жестко соприкасается со стеной. Трейси даже не вздрагивает.
— Дилан хотел уйти из моей жизни. Я дала ему выход.
— Что ты будешь делать с моим ребенком?
— Замолчи.
Она бьет себя по лицу рукой, держащей пистолет.
— Ты меня бесишь. Она моя. Я помогла ей появиться на свет.
— Достав ее из моего тела, — не могу не добавить я.
— Верни ее.
Трейси встает и пересекает комнату так быстро, что застает меня врасплох. Она вырывает спящего ребенка из моих рук. Мне трудно дышать, когда я вижу пистолет в такой близости от моего ребенка. Что, если он случайно выстрелит?
Я изо всех сил стараюсь держать себя в руках, пока она не повернется ко мне спиной. Как только она наклоняется, чтобы положить ребенка обратно в кроватку, я нажимаю на радионяне маленькую красную кнопку, затем кладу руки на подлокотники и поднимаюсь на ноги.
— Трейси, как ты спишь по ночам, зная, что убила Дилана Бакстера?
Она разворачивается, ее губы кривятся так, что у меня мурашки бегут по коже.
— Он заслужил смерть. И я сплю прекрасно. Спасибо, что спросила. А теперь двигайся.
Это все, что мне от нее нужно. Теперь пришло время следующего этапа моего плана.
Пистолет прижимается к моему виску, когда мы выходим из комнаты. Мне хочется оглянуться назад, взглянуть на своего ребенка, вдруг это в последний раз. Я собираюсь совершить кое-что, что может привести к моей смерти или моей свободе.
Когда мы выходим из комнаты, Трейси встает позади меня. Я продолжаю идти. Как только мы доходим до лестницы, я останавливаюсь и прислоняюсь к стене, лицом к лестнице.
— Какого черта ты делаешь? Я велела тебе двигаться.
— Мне нужен отдых. Я устала... мне больно.
Я наклоняю голову набок.
— Думаешь, меня это волнует? Пошла.
— Нет.
Я кладу обе руки ей на грудь, закрываю глаза и со всей силы толкаю ее с лестницы. Раздается громкий выстрел, когда она падает назад, широко раскрыв глаза от ужаса.
К моему собственному ужасу, она вовремя успевает ухватиться за перила, уронив пистолет, который скользит по полу.
После этого все происходит быстро. В один момент я наблюдаю, как она пытается восстановить равновесие, а в следующий момент она бросается на меня так быстро, что у меня не хватает времени защититься от ее атаки. Она врезается в меня с такой силой, что из моих легких вылетает весь воздух, и боль, какую я никогда раньше не испытывала, взрывается во всем теле.
Со стоном я сползаю по стене на пол и падаю на бок. Мои легкие требуют кислорода, зрение затуманивается. Я не могу двигаться. Сквозь пелену перед глазами я замечаю пистолет всего в нескольких дюймах от своего лица.
Трейси, с красным и вспотевшим лицом, возвышается надо мной.
— Это была большая ошибка, — тянет она. — Я же говорила тебе, что не выношу предателей. Поскольку ты предала меня, планы меняются. Все кончено.
Она отводит ногу назад. Прежде чем я успеваю защитить живот, ее нога врезается в меня.
На этот раз я даже не кричу, слишком оцепенев от боли. Я чувствую, что ускользаю, погружаюсь в небытие, но в голове мелькает образ дочери.
Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но слова не выходят.
— Что? Ты хочешь что-то сказать мне перед смертью?
Она опускает взгляд на пол. Я знаю, что она ищет.
Нет, я не готова умереть. Не позволю ей остаться безнаказанной. Я не могу позволить ей лишить меня жизни. Я не могу позволить ей украсть моего ребенка. Это должно закончиться здесь.
Я понятия не имею, откуда беру силы, но следующее, что помню, как хватаюсь за пистолет, прежде чем она успевает его поднять.
Я не теряю времени. Не поддаюсь своим страхам и боли. Последняя мысль, которая приходит мне в голову, прежде чем я закрою глаза и нажму на спусковой крючок — это мысль о том, что мой ребенок спит в своей кроватке и ждет, пока я ее спасу. Я скорее слышу, чем вижу, как Трейси отшатывается назад.
Я пытаюсь снова открыть глаза, но веки слишком тяжелы.
Затем в моей голове гаснет свет.
Глава 48
Я открываю глаза и тут же закрываю их снова. Пытаюсь еще раз, не торопясь, чтобы они могли приспособиться к яркому освещению.
Глядя на белый потолок, я жду, когда меня атакует боль. Она не приходит. Единственное ощущение, которое я чувствую ниже пояса — это полное онемение.
Я поворачиваю голову набок. Мои глаза наполняются слезами, когда я замечаю пустую кровать в другом конце комнаты. Я в больнице. Я жива. Это действительно конец. Меня охватывает облегчение, но за ним следует паника.