Когда я была ребенком, ни разу не прошла мимо «Кейк Полис», не остановившись, чтобы поглазеть через окно на аппетитные капкейки. Представляла, как погружаю зубы в мягкую глазурь, и мой рот всегда наполнялся слюной.
Люси-Энн Тейлор знает цену своей выпечке и просит за нее соответственно. Несмотря на крутые цены, ее выпечка неизменно становится хитом ежегодного фестиваля «Сладости и цветы», который проходит за неделю до Рождества — отличный способ закончить год на сладкой ноте.
Я проезжаю мимо недавно отремонтированного здания почты, мимо пожарной станции и библиотеки, и поворачиваю на улицу, с которой открывается хороший вид на белый песчаный пляж, позолоченный закатом.
Иронично, что, несмотря на то, что я окружена завораживающей красотой и спокойствием Корлейка, счастье ускользает от меня.
Я подъезжаю ближе к пляжу и паркую машину напротив закрытого ларька с мороженым с розовым пластиковым рожком у входа.
Прикрываю глаза и делаю успокаивающие вдохи, а затем снова включаю телефон. Я выключила его после того, как прочла сообщение от Райана.
Не обращаю внимания на пропущенные звонки и непрочитанные сообщения. Одного того сообщения хватило, чтобы испортить мне настроение на несколько часов, дней и даже неделю.
Сейчас мне нужна передышка от брата. Несмотря на свою любовь к воде, я давно не плавала и не гуляла по пляжу.
Пусть мы сейчас далеко друг от друга, Райан будто всегда рядом. Он продолжает нашептывать ядовитые слова мне на ухо. Я до сих пор чувствую его плевок на своем лице ― место, куда он попал, стало чувствительным. Его горящий взгляд по-прежнему прожигает мою кожу.
Он контролирует меня даже с расстояния.
Но у меня все еще есть право выбора. Сегодня я выбираю не ехать домой, пока не буду готова.
Несмотря на то, что часть меня испытывает вину, другая хочет восстать. Мне дурно от одной мысли, что снова придется переступать порог дома.
Не могу дышать в собственном доме, Райан вытягивает воздух из каждой комнаты еще до того, как я в нее войду. Он перемещается следом за мной по дому, чтобы я видела его сломленное состояние, гнев, сокрытый в каждой черте его лица. Он хочет, чтобы я дышала его болью.
Прежде, чем передумаю, я свешиваю ноги из машины, снимаю обувь и перехожу дорогу, выходя на набережную.
Морской бриз дует мне в лицо, сметает волосы назад, освежает кожу и высушивает пленку пота на лбу.
Жажда свободы побуждает меня перейти на бег, я останавливаюсь, лишь когда мои стопы погружаются в теплый вечерний песок. В такое время дня на пляже почти никого нет, время от времени попадаются бегуны или люди, гуляющие с собаками.
Под крики чаек, я вдыхаю морской воздух, смешанный с запахом лосьона для загара, оставленного любителями солнечного купания. Поднимаю голову вверх, когда мимо пролетает чайка, хотелось бы и мне быть такой свободной. Я бы отдала все, чтобы стать этой птицей, взлететь высоко над своими проблемами и упорхнуть из этого мрачного места.
Солнце садится. Оно как шар огня на горизонте: волшебный, теплый и успокаивающий.
Мне стоит чаще приходить сюда вместо того, чтобы мчаться каждый день домой. Может быть, если я сделаю так еще пару раз, Райан к этому привыкнет. Если нет, ему придется смириться.
Раз уж он меня не ценит, возможно, пришло время поставить свои интересы на первое место. Я могла бы по выходным ездить на пляж, готовиться к урокам, лежа на шезлонге и любуясь водной гладью. Успокаивающая энергия моря поможет мне лучше справиться с его мрачным настроением и непредсказуемым поведением.
Пожилая сгорбленная женщина с бегущим впереди нее золотым ретривером бормочет приветствие, проходя мимо. Я киваю и улыбаюсь в ответ.
Когда она уходит, я задаюсь вопросом, какие трудности ей пришлось преодолеть в своей жизни? Ее проблемы были такими же сложными как мои? Это из-за них ее спина сгорбилась? Она исчезает вдалеке прежде, чем я успеваю рассмотреть ее. Ее жизнь меня не касается.
Вместо того чтобы размышлять о посторонних людях, я лучше по максимуму воспользуюсь этим временем, пока меня не накрыло чувство вины.
По пути к кромке воды, я ступаю на целые и разбитые морские раковины. Не останавливаюсь там, где заканчивается кромка, иду дальше. Сжав зубы от шокирующе ледяной воды, я продолжаю идти навстречу волнам, пока они не поглощают меня.
Мне плевать, что я одета. Если кто-то увидит меня с пляжа, они могут посчитать, что я решила покончить жизнь самоубийством. Мне все равно. Впервые за много месяцев, я делаю то, что хочу.
Добравшись до глубокого места, я бросаюсь с головой в воду, ощущаю вкус соли на языке. А затем начинаю плыть. Выбрасываю руки вперед, разрезаю густую толщу воды, пока легкие не начинают кричать от усталости, а мышцы гореть от боли.
Боль — это хорошо. Она напоминает мне, что я еще жива. Отвлекает от моих разрозненных эмоций.
Выходя из воды, я чувствую себя другой, на сердце становится легче. Ничто не успокаивает меня так, как вода.
Моя любовь к воде началась еще в детстве. Я сводила свою мать с ума, выбегая каждый раз под начавшийся дождь. Поднимала лицо к небу и смеялась, когда капли воды танцевали на лице и стекали вниз по телу к земле. Помню однажды, мы только вернулись с вечеринки по случаю дня рождения, и на мне было новое платье принцессы, которое моя бабушка подарила мне за пару недель до своей смерти — красивое платье с бабочками на подоле. Когда мы вышли из машины, начался дождь. Мама крикнула нам, чтобы мы бежали в дом, пока не промокли. Проигнорировав ее, я закружилась под дождем, прыгала по лужам и смеялась от счастья, когда вокруг меня падали жидкие бриллианты.
Когда теперь я вспоминаю этот день, чаще всего на ум приходит боль. Мать затащила меня в дом за волосы, швырнула на пол у входа и отхлестала одним из ремней отца. Пряжка ужалила кожу, порезала плоть и потекла кровь. Мои крики эхом отдавались от стен, пока я защищала лицо руками. Когда я кричала, чтобы она остановилась, получала в ответ лишь оскорбления и новые побои. Она остановилась лишь тогда, когда у нее устала рука.
Когда я думаю о своей матери, именно это воспоминание приходит чаще всего, оно нисколько не поблекло даже в отдаленных уголках памяти.
Чем сильнее мать хотела удержать меня от воды, тем больше я ее жаждала. Я ничего не могла с собой поделать. Еще я помню, как она запустила бокал вина мне в голову. Он разбился о мой лоб, и осколок стекла порезал мне бровь. Все же, я не могу позволить ей забрать единственное, что приносит мне радость. Пытаясь пережить сложное детство, некоторые дети придумывают себе воображаемых друзей, некоторые переедают, а другие режут себя. Я обратилась за помощью к воде и математике. Без этих двух вещей я бы сошла с ума.
Понятия не имею, как долго продлится облегчение, подаренное водой, но цепляюсь за него, возвращаясь к машине. С меня течет, но я игнорирую любопытные взгляды прохожих.
Достаю из багажника полотенце, которое держу там для таких случаев — случаев, когда начинается дождь, и у меня возникает желание потанцевать, случаев, когда... я бросаюсь в океан из мимолетного желания.
Я высушиваюсь и выжимаю воду из волос, а затем накрываю мокрым полотенцем водительское сидение. Я замерзла. Сажусь в машину, захлопываю дверцу и закрываю глаза, пытаясь держаться за это приятное чувство, начинающее ускользать.