Петр Иванович полюбовался на безупречную фигуру своей жены, на секунду задумался и пошел мыть голову. В дверях спальни он остановился и, повернувшись к жене, сказал:
— Прошу не медлить, поезд уходит ровно в одиннадцать часов.
Елена Викторовна закатила глаза и простонала:
— Господи, опять ты меня гонишь. Сегодня же суббота, я только проснулась, я девочка, в конце концов… Больше ни за что не выйду замуж за Водолея.
— Вот! Я так и знал! — мгновенно среагировал Петр Иванович. — Я так и знал, что все выходные пойдут насмарку из-за одной случайной фразы. Вечный парадокс. На некрасивой жениться не хочется, а на красивой глупо, потому что отобьют. Кто он?
— Ты, ты, ты единственный! Тебе кашу или бутерброд?
— Бутерброд.
Спустя двадцать минут они уже пили кофе.
— На Audi поедем или на Mitsubishi? — спросил Петр Иванович.
— Как хочешь, Любимый, — Леночка посмотрела на голого по пояс мужа. — Что-то ты раскачался последнее время, руки как у меня ноги и груди отпустил, а про спину я и говорить не хочу. Майк Тайсон позавидует.
— Ага, позавидует. Тем более я снова в супертяжелую весовую категорию перешел. Вешу уже девяносто три кило. Смотри на брюхо, — он пальцами сжал собравшиеся складки на животе. — На работу уже стыдно приходить.
— Почему?
— Скажут люди, главный редактор, а выглядит как ожиревший телохранитель.
— Не переживай, в одежде ты не такой страшный, как без. На джипе поедешь?
— Хочу на Mitsubishi, она с автоматом и я поведу. Дорогу я знаю.
— Ага, я пошла мыть голову.
— Иди мой, Котенок маленький и сладенький.
Может показаться, что нормальные супруги так не разговаривают, однако Петр Иванович и Леночка разговаривали именно так. По крайней мере в те дни когда не ссорили, а ссорились они крайне редко и чем дольше жили вместе, тем реже ссорились. Наверное, начав однажды так общаться, они уже не могли иначе и любое отклонение от, однажды выбранной, формы свидетельствовало о каком-то недовольстве или раздражении. Они всегда чутко реагировали на интонации друг друга.
Тренажерный зал находился на Рогожской Заставе. Это достаточно далеко от дома, но близко от места работы Петра Ивановича, который вот уже четыре года занимал там должность главного редактора.
Журнал «Время» поначалу, во времена романтической демократии, призван был продолжить идеи проекта братьев Достоевских, но постепенно превратился из литературно-политического в почти бульварный с криминальным направлением. Конечно, учредители и коллектив пытались сохранить хоть какое-то подобие острого аналитического издания, но, что поделаешь, реклама и спрос диктуют свои условия. Найти хорошую литературу за приемлемые гонорары гораздо сложнее, чем сенсации. Когда Петр Иванович пришел на эту должность, в издательстве уже была сложившаяся структура и главный редактор означал исключительно административные, хозяйственные и представительские функции. Строго говоря, Петра Ивановича никогда не интересовала жизнь звезд, тусовочная вакханалия и пикантные сессии увядающих примадонн. Криминальные расследования также не возбуждали его интереса. Главное, что он сумел сделать на этом посту, это продавить себе «правильную» систему мотивации. Зарплата его была достаточно приличной по издательскому бизнесу, и если ни кому не говорить где работаешь, то жить можно.
Вчера, в пятницу, на еженедельной планерке редакции Леня Козловский, молодой репортер со странной репутацией, опять преподнес сюрприз — зарезервировал для себя полосу на сенсацию, содержание которой он и сам пока не знал. Однако, время позволяло подготовить резерв, отправка в печать производилась по средам, и Петр Иванович подписал флэш-план номера с пустой клеткой. Вообще он хорошо справлялся со своей должностью и собственники были довольны ростом тиража после кризиса, рекламными контрактами и хорошим климатом в редакции. Не доволен был только Петр Иванович, но об этом никто не знал, кроме Елены Викторовны. Впрочем, он старался не распространяться дома о работе. Может быть за исключением анекдотических случаев, которых в его практике было не мало.
Так, например, около двух месяцев назад в редакцию пришел конверт на имя главного редактора. В конверте было рукописное письмо следующего содержания:
«Уважаемый господин Главный редактор! Совершенно случайно к нам попала подписка на Ваш журнал за прошлый 2010 год. Несмотря на довольно большое время, прошедшее со времени выпуска и до настоящего момента, мы относимся к журналам так бережно, насколько вообще возможно, так как этот журнал здорово раскрашивает нашу жизнь. Издание очень интересное и у нас практически нет замечаний по качеству фото и оформлению номеров. Спасибо Вам большое.
К сожалению, в Вашем журнале совсем не освещается жизнь заключенных. Мне кажется, что это очень интересная и полезная тема. Как говорится «от тюрьмы и сумы не зарекайся». Я бы мог заполнить этот очевидный пробел. Если Вам интересно это предложение, обращайтесь к начальнику колонии. Надеюсь, что наше сотрудничество поможет сократить мне мой срок, или заменить его на условно-досрочное освобождение, и я после освобождения смогу стать одним из Ваших обозревателей.
С выражением уважения и совершеннейшего к Вам почтения,
Осужденный Нурушев Андрей Геннадьевич. 457670, Челябинская обл., г. Верхнеуральск, ул. Северная,1.»
Автору письма, само собой, никто не ответил, а вместо этого письмо зачитывали в редакции и много смеялись. Посмеялись и дома. Часто Петр Иванович доставал двойной тетрадный листок и давал для улучшения настроения прочитать приходящим авторам и своим знакомым, заезжавшим в редакцию. Когда письмо стало ветшать, он решил заключить его в рамку и повесить в кабинете между грамотами за участие в семинарах по выработке миссии и целей компании. Вот так и висит оно теперь перед его глазами, выбиваясь из интерьера кривобокими буквами в спадающих вниз строчках. И, странное дело, Петру Ивановичу больше не смешно. Напротив, иногда он смотрит на рамку остановившимся взглядом и размышляет о судьбе писавшего, о собственной судьбе и вообще о жизни простого человека в этом государстве.
Леонид Козловский, криминальный репортер, начал работать в журнале «Время» пару лет назад. Появился он несколько необычно — его привел один из собственников и попросил Петра Ивановича выделить Леониду колонку в новостном блоке и разворот в основной части журнала. То есть, заявил об избранности нового сотрудника. Вот это уже было удивительно. Начинающий журналист, окончивший недавно соответствующий факультет в какой-то академии, то ли «экономики и туризма», то ли «менеджмента и управления», то ли «права и печати», без имени, без портфолио, сразу получает штатную должность, да еще собственные темы «клубная жизнь нашего города» и «криминал». Петр Иванович не имел привычки спорить с собственниками. Однако, ощущение странности у него сразу появилось. Справедливости ради, нужно отметить, что материалы Козловского были интересны и положительно сказались на тиражах. Он как-то умудрялся находить острую и даже рискованную информацию для своих разделов. Одним словом, несмотря на то, что Леонид был довольно средним автором и фотографом, но, учитывая мотивацию главного редактора «от тиража и рекламного бюджета», Петр Иванович был доволен появлением в редакции этого человека, а откуда тот доставал свои темы и пикантные подробности его не интересовало вообще. Главное чтобы все было достоверно, по возможности документально подтверждено и не опасно для журнала. Когда же материал представлялся опасным, его выход отдельно согласовывался с учредителем, который и брал на себя ответственность за последствия.
Пожалуй, не было ни одного человека в редакции, которому бы нравился Леонид. Его считали блатным выскочкой, недалеким подростком без образования, моральных принципов и совести, который гоняется только за горячим. Добавлял раздражения его внешний вид, отношение к дисциплине и, наверное, сплав молодости и самоуверенности.