Мольба в глазах Марко берет верх. Я благодарю Эмили и разглагольствую о том, как мне нравятся ее сумки, хотя они броские и совсем не в моем вкусе.
Приносят салат Эмили. Шеф-повар предусмотрительно положил сыр в отдельную емкость с краю. Остальные блюда приносят вместе с десертами и кофе. Дин пользуется каждой возможностью уколоть официанта, который, по его мнению, с момента конфликта по поводу салата «цезарь» якобы ничего не может сделать правильно.
Я смотрю на Марко и беззвучно прошу сказать что-нибудь. Он незаметно качает головой, будто показывая, что бессилен. Думаю, что это так, если он хочет деньги Дина.
Когда официант приносит счет, Дин настаивает на том, что заплатит.
– Марко, в прошлый раз ты платил.
Они спорят. Дин побеждает, выхватывая счет и потрясая им в воздухе вместе с кредитной картой.
Пока официант обрабатывает кредитку и приносит ее обратно Дину для подписи, мы втроем болтаем. Я мельком замечаю, как Дин достает кошелек и оставляет наличность перед тем, как мы встаем из-за стола.
Только когда мы выходим из кафе, я слышу, как Дин шепчет Эмили, что официант пожалеет о своей грубости и об ужасном обслуживании, когда увидит чаевые.
Уже на улице я поворачиваюсь и вижу в окно кафе, как официант берет мизерные десятидолларовые чаевые, все – долларовыми купюрами. По моей грубой оценке счета, официанту нужно было дать по меньше мере в четыре раза больше.
Официант поднимает голову и замечает, что я на него смотрю. Я совершенно подавлена. Дин и Эмили садятся в такси, а Марко целует меня на прощание и направляется к себе в квартиру. Я уже сказала ему, что из кафе сразу пойду домой, так как неподалеку располагается станция метро.
Когда Марко пропадает из виду, я иду обратно в ресторан. Наш столик уже подготовлен для следующих гостей, а официант принимает заказ у других посетителей. Улучив минуту, я подхожу к нему.
– Я прошу прощения… э-э-э… мои друзья были грубы, – говорю я ему. Покопавшись в кошельке, я протягиваю ему сорок долларов, на которые, по моим вычислениям, его обсчитали.
– Вам не нужно этого делать.
– Для начала нужно было оставить вам нормальные чаевые… Кевин, – я читаю его имя на бейджике. – Я обслуживала столики, когда училась в колледже. Я знаю, что это ваш доход.
– Спасибо, – отвечает он, положив деньги в карман.
Когда я поворачиваюсь, чтобы уйти, он говорит:
– Кстати, я большой фанат ваших колонок в журнале «Культура».
– Спасибо.
Сказать по правде, меня пугает, что он внимательно слушал наши разговоры, когда обслуживал нас, и что он знает, кто я и для какого журнала пишу.
Глава одиннадцатая
Среда, 10:20
Детектив Дарси Хэллидей просматривала сделанные на телефон фотографии с места преступления, пока Джек Лавель вел синий «форд» по загруженной дороге на их пути в городской морг. Эти фото – все, что у них пока что было, официальные снимки они получат позже днем.
Фотограф-криминалист все еще работал, когда они ушли. В это же время тело жертвы поместили в черный пакет и на носилках отнесли в катафалк, стоящий на улице. Выходя из здания, Хэллидей и Лавель старательно игнорировали репортеров, выкрикивающих вопросы из-за полицейского ограждения.
– Наша самая большая проблема на данный момент – это то, что у нас нет никаких документов, чтобы идентифицировать жертву, – уже в машине сказал Лавель Хэллидей. – Расследования убийств в разы сложнее, когда личность жертвы не установлена.
Владелец квартиры будет в Гонконге только во второй половине дня по нью-йоркскому времени. Лавель надеялся, что владелец сможет рассказать, кто арендовал квартиру в ту ночь. Этот человек с большой вероятностью был жертвой или, возможно, убийцей.
Во всех других отношениях расследование выглядело перспективным, хоть это было лишь начало. Криминалисты обнаружили отпечатки пальцев по всей спальне и в ванной.
На самом деле замешательство насчет изобилия улик, найденных на месте преступления, было чем-то вроде скрытой головной боли. Им очень повезет, если они получат результаты экспертизы к концу недели. Сотни отпечатков должны быть соотнесены и сопоставлены друг с другом перед тем, как их пропустят через систему. Лаборатории необходимо исключить отпечатки жертвы и всех тех, кто был на месте преступления, включая уборщицу Ольгу. Ее попросили предоставить свои отпечатки пальцев и образцы волос, когда она пришла в участок, чтобы подписать показания.
В морге Хэллидей и Лавель ждали у входа в прозекторскую, пока патологоанатом закончит делать надрез в форме латинской буквы «Y» на ужасно ожиревшем теле мужчины средних лет. Безжизненная голова жертвы покоилась на специальной пластине, тело до пояса закрывала простыня.