— Привет, старший брат.
Взгляд Оливера прикован ко мне, а не к Крю. Проверяет мою реакцию.
Я улыбаюсь ему, чувствуя себя более непринужденно, чем с тех пор, как мы приехали. Теперь, когда я извинилась перед Скарлетт, у меня словно камень с души упал. Возможно, некоторые ошибки разрешимы. Некоторые сожаления обратимы.
— Я должен пойти найти Скарлетт, — говорит Крю. — Она ненавидит посещать такие мероприятия трезвой. Приятно было поговорить с тобой, Ханна.
— Мне тоже, — говорю я, прежде чем он исчезает.
— Ты в порядке? — Спрашивает Оливер, как только Крю уходит.
— Да. Мы просто… наверстывали упущенное.
Он кивает, затем вздыхает.
— Компания, с которой я разговаривал этим утром, хочет сделать еще один звонок. Сейчас.
— В субботу вечером?
— У них сейчас воскресное утро.
— Звучит ненамного лучше.
Он ухмыляется.
— Нет.
— Значит, тебе нужно уехать?
Взгляд Оливера изучающий, когда он смотрит на меня. Я понятия не имею, что он ищет.
— Ты хочешь остаться?
— Одна? Нет, спасибо. Кэмден Крейн может появиться снова.
— Ты прекрасно с ним справилась.
— Не в первый раз парень подходит ко мне в баре.
— Да. Я знаю. — Он удерживает мой взгляд, и между нами ощущается пульсация.
Почему-то я знаю, что он вспоминает, как мы стояли вместе в баре в Лос-Анджелесе. Когда он настаивал, что не ревнует.
— Ну, если мы уезжаем, я должна…
— Ты хочешь потанцевать?
Слова Крю эхом отдаются в моей голове. Ему нужно о ком-то заботиться, помимо чертовой компании.
— А как же звонок?
— Он может подождать до понедельника.
— Хорошо. — Я киваю, движение отрывистое. Люди пялятся на нас — пялятся на него — и мне неуютно от пристального внимания.
Оливер выводит меня на танцпол. Музыка медленная и стремительная, вальс напоминает плавание по воде или вращение по кругу.
— Ты выглядишь сногсшибательно, Ханна. — Его слова поднимаются внутри меня, как нарастающий прилив, распространяя жар по моей коже.
— Спасибо, — с трудом выговариваю я.
Улыбка Оливера становится шире, когда наши взгляды встречаются; его внимание полностью сосредоточено на мне. Его внимание ошеломляет, но я не могу отвести взгляд. Интересно, как я буду жить без этого. Будет ли когда-нибудь снова так ощущаться простое действие того, что кто-то смотрит на меня.
— Женщиной, с которой ты встречался, была Куинн Брэнсон? — Я не могу сдержаться от вопроса. Это выплескивается из меня, как бьющий через край фонтан.
Две морщинки появляются между глаз Оливера, когда мой вопрос доходит до него.
— Да.
— И ты должен был на ней жениться?
— Где ты это услышала?
— Разве это имеет значение?
Рука Оливера крепче сжимает мою. Мускул дергается на его челюсти.
— Это предложил мой отец.
— Почему ты отказался?
— Я уже женат.
Его голос низкий, и я не уступаю ему.
— Мы разводимся.
— Это ничего не меняет.
— Могло бы. — Я не уверена, почему я настаиваю на этом. После того, как мы с Оливером расстанемся, то, что он сделает со своей жизнью, не мое дело. Да и сейчас это не мое дело, честно говоря.
— Крю тебе что-нибудь сказал?
— Нет. Какие-то женщины говорили об этом в туалете. И Саванна упомянула фотографии вас двоих.
— Так вот почему ты ведешь себя так с тех пор, как вернулась?
— Нет, — лгу я.
— Ханна, я…
Что бы еще Оливер ни собирался сказать, это теряется во внезапном всплеске активности, когда появляется группа парней и окружает нас.
— А вот и ты! — Тот же мужчина, который подошел к Оливеру, когда мы только приехали, обвивает рукой его шею. — Пойдем, Гарретт хочет сделать групповое фото. — Он смотрит на меня. — Мы сразу же вернем его.
Я киваю, когда они уводят Оливера, находясь где-то между облегчением и разочарованием из-за того, что меня прервали, прежде чем направиться к бару, чтобы я не осталась здесь одна.
Мы с Оливером оба молчим, когда лимузин отъезжает от тротуара, направляясь в центр города.
Уже поздно, и я вымотана. Я также прекрасно осознаю, как мало часов осталось от моего пребывания в Нью-Йорке. У нас с Оливером не было возможности поговорить наедине с тех пор, как наш танец был прерван. Остаток ночи мы провели, разговаривая с теми, что превратились в размытое пятно имен и лиц в моем сознании. Для человека, который утверждает, что ненавидит посещать вечеринки и общаться, он ужасно хорош и в том, и в другом.
Я сбрасываю каблуки, освобождая ступни. Голова Оливера наклоняется в мою сторону, отслеживая движение. Я навеселе, и я думаю, что он тоже под кайфом. Каждый раз, когда я видела его стоящим в центре группы мужчин, которые ловили каждое его слово, у него в руке был стакан.