Я пытаюсь вспомнить вчерашний день. Я помню, как вышел из офиса и поехал в аэропорт, чтобы прилететь в Вегас. После этого только беспорядочные вспышки. Разговор с Гарреттом. Стейк. Женщины на качелях. Вспышки, которые ускользают, как вода в сложенных чашечкой ладонях, всякий раз, когда я пытаюсь расширить свою память.
Какую херню я натворил?
Меня отвлекает движение. Простыня соскальзывает с моей груди, когда женщина рядом со мной садится. Она зевает, протирает глаза, а затем заправляет волосы за ухо. Белая простыня обволакивает ее талию, открывая захватывающий вид, которому я не в том положении, чтобы сопротивляться. Буквально. Лежа, пока она сидит, все, что я вижу, — это круглые, задорные сиськи.
Мой член реагирует, напрягаясь еще больше. Как бы я ни злился на себя за то, что так напился, я не могу вспомнить, как я здесь оказался, я также аплодирую себе. Потому что у меня никогда не было определенного типа, когда дело доходит до женщин, но она почему-то именно то, что я бы искал.
Она бросает на меня взгляд и замирает, выглядя такой же шокированной тем, что оказалась со мной в постели, как и я, когда оглянулся и увидел ее. Я не уверен, хорошо это или плохо.
Блондинка прочищает горло, перекидывая свои светлые волосы через плечо.
— Мои глаза здесь.
Я сосредотачиваюсь на ее голубых глазах и говорю первое, что приходит мне в голову.
— Твои сиськи ближе.
Она удивляет меня и смеётся. Поскольку она еще не подняла простыню, я наблюдаю, как ее сиськи подпрыгивают при движении. В этом есть что-то странно завораживающее. Очевидно, я все еще пьян. Она выглядит прекрасно, даже с потекшей тушью под глазами и растрепанными светлыми волосами.
Затем она внезапно встаёт, спотыкаясь о край одеяла, которое небрежно свисает с ее стороны кровати.
— Черт!
— Что не так? — Я сажусь, морщась, когда движение поднимает стук в моей голове на совершенно новый уровень.
— Я должна была быть в аэропорте десять минут назад, — отвечает она, натягивая мятое темно-синее платье, которое выглядит смутно знакомым. Она берет свой телефон и хмуро смотрит на него. — Черт возьми. Разряжен.
Я смотрю, как она бросается к дивану, хватаясь за спинку для равновесия, когда просовывает ноги в туфли.
— Аэропорт? — Спрашиваю я сонным хриплым голосом.
Она оглядывается.
— Я улетаю обратно в Лос-Анджелес этим утром.
— О. — Я странно… разочарован этим откровением.
— Ты все еще пьян?
— Возможно. Я чувствую себя так, как будто меня сбила машина на дороге. Сколько я выпил прошлой ночью?
— Я не знаю. Много?
Я стону, массируя лоб. Несколько секунд спустя я слышу стук каблуков по твердой древесине.
— Держи. — Что-то влажное и холодное касается моей правой руки.
Я поднимаю голову и вижу, что она протягивает мне охлажденную воду из мини-холодильника.
— Спасибо.
Она пожимает плечами.
— Ты заплатил за нее.
Ухмылка приподнимает ее губы. Я смотрю ее улыбку, затем фокусируюсь на остальных чертах ее лица.
Ханна, — внезапно вспоминаю. Ее зовут Ханна.
— Мне нужно…
Она резко замолкает, хватает листок бумаги с прикроватного столика и смотрит на него.
— Что?
Никакого ответа.
— Ханна? Что это?
Она, спотыкаясь, отступает, пока ее спина не упирается в стену.
Я выбираюсь из кровати в ускоренном темпе. Обнаженный, без каких-либо признаков одежды, я срываю с кровати белую простыню и оборачиваю ее вокруг талии.
— Твоя фамилия Кенсингтон?
Я замираю, уловив тон вопроса.
Удивление по поводу моей фамилии не является чем-то новым для женщины. Но презрение — ужас — в голосе Ханны — это что-то новое. Я стою к ней спиной, так что я не могу видеть выражение лица Ханны, чтобы сказать, правильно ли я все понял или это все из-за моей головной боли.
— Да.
— Блядь. Блядь. Блядь. Блядь. — Ханна больше не стоит. Она сползает по стене и садится на пол, ее длинные ноги вытянуты и обнажены, платье задралось до бедер. — Этого не может быть.
— Ты знаешь, большинство женщин приходят в восторг, когда узнают, что я из семьи миллиардеров, — говорю я, делая несколько неуверенных шагов вперед.
И мне никогда не нравилась такая реакция. Она всегда заставляла меня чувствовать себя дешевкой. Но я бы предпочел, чтобы Ханна смотрела на меня со знаками доллара в глазах, а не со страхом.
— Или они спрашивают меня, могу ли я достать им одежду от «Руж».
Ханна закрывает глаза, откидывая голову на стену.
— Скарлетт Кенсингтон скорее подожгла бы одно из своих платьев, чем увидела, как я его ношу.