У Ханны тоже есть планы. Возможно, у нее нет второго брака, дышащего ей в затылок, но она намерена осенью пойти в школу. Вся ее жизнь проходит в Калифорнии: ее семья и ее карьера, как настоящая, так и планируемая.
После того, как я смываю всю соль и одеваюсь в чистый костюм, я возвращаюсь на кухню.
Ханна сидит за островком, ест яйца и что-то читает на своем компьютере.
Когда она замечает меня, она кашляет.
Я жду слов о костюме, но она молчит. Если бы у меня было что-нибудь более повседневное, я бы надел. Но у меня ничего нет. Просто стало проще сделать костюм моей униформой по умолчанию, независимо от того, что еще я делаю. Даже дома, с тех пор как мне пришлось встать, чтобы взять газету во время видеозвонка, и выяснилось, что на мне спортивные штаны с расстегнутыми пуговицами.
— Если ты голоден… — Ханна кивает в сторону сковородки на плите. — Тарелки в шкафчике слева от раковины.
— Спасибо.
Я достаю тарелку из шкафчика и выкладываю на нее яйца, от которых все еще идет пар.
Я не могу вспомнить, когда в последний раз кто-то готовил мне завтрак. Судя по размеру горки на сковороде, Ханна приготовила намного больше, чем планировала съесть сама.
— Хочешь кофе? Я могу приготовить…
Я качаю головой.
— Мы с Эдди уже пили его.
— Он водил тебя в «Пасифик Бинз»?
— Да.
— Вау. Мне пришлось поймать две волны подряд, прежде чем он отвел меня туда. Мне потребовалось пять занятий.
— Ну, мы обошлись без этого.
— Ты не мог встать?
Я поднимаю глаза, и наступает пауза, во время которой по ее щекам расползается румянец.
— На доске, я имею в виду. Ты не мог подняться на доску?
Я ухмыляюсь, мой взгляд опускается на тарелку, когда я заканчиваю накладывать на нее яичницу.
— Может быть, если бы ты была там. — Я флиртую, и это чертовски ужасная идея. Но позволить прошлой ночи тлеть между нами тоже не кажется разумным.
Динамика отношений между нами изменилась в ту секунду, когда я поцеловал ее прошлой ночью. Взрослые поступки должны сопровождаться взрослым поведением. Мы относились к супружеству как можно более зрело. Вести себя как два гормональных подростка, которые впервые пошалили, а потом столкнулись в коридоре, притворяясь, что не знают друг друга, не кажется правильным способом справиться с этим.
Ханна ничего не говорит, когда я сажусь на табурет рядом с ней. Но она не отстраняется, когда мое колено случайно касается ее.
Я отправляю в рот кусочек яиц, внезапно почувствовав голод. Они приготовлены превосходно, легкие, пышные и не пересолены.
— Над чем ты работаешь? — Спрашиваю я, кивая в сторону экрана.
— Просто просматриваю контракт.
— Когда ты собираешься рассказать своему отцу об архитектурной школе?
— Если я не поступлю, то никогда.
— А если поступишь?
Я многого не знаю о Ханне.
Но я точно знаю, что она одна из самых умных, самых преданных людей, которых я когда-либо встречал. Я убеждался в этом снова и снова во время игры в крокет прошлой ночью. Если бы я был игроком, я бы поставил на нее все свои деньги. Если она хочет стать архитектором, я не могу представить мир, в котором Это не стало явью.
— Я не знаю. Я не хочу… разочаровывать его.
— Он будет рад за тебя, Ханна. — Я абсолютно уверен в этом. Потому что я видел отца, который рассматривает своих детей только с точки зрения ценности, которую они приносят семейному бизнесу. И Дин Гарнер не такой человек.
— А как насчет тебя? — спрашивает она, поворачиваясь на стуле лицом ко мне.
Я проглатываю еще кусочек яйца.
— А что со мной?
— Ты хочешь работать в «Кенсингтон Консолидейтед»?
Как ни странно, этот вопрос мне никогда раньше не задавали. Этого всегда ожидали от меня, как будто моя жизнь была шоссе без съездов, заканчивающимся в одном пункте назначения. Я предполагаю, что логика такова: почему бы и нет? моя семья основала одну из самых мощных и успешных компаний, когда-либо существовавших. Новые сотрудники входят в здание с широко раскрытыми глазами и благоговейным выражением лица, не веря, что им придется работать в легендарных четырех стенах. Отказаться от этого наследия было бы шокирующим предательством.
— У меня это хорошо получается. Мне это нравится.
— Это не то, о чем я спрашивала.
Моя вилка вспарывает желтую горку на моей тарелке. Я откусываю еще кусочек. Глотаю.
— Допустим, к тебе пришел клиент. Его дед был генеральным менеджером этой команды-аутсайдера. Создал ее из ничего, превратил во что-то. Его отец играл за них, устанавливая все рекорды. И они делают ему предложение. Дают ему шанс внести свой вклад в наследие. Чтобы вписать его имя в учебники истории. Если бы он подписал контракт, ты бы спросила его, почему он хочет играть?