Подогреваемые и подкармливаемые реакционерами Запада, они ищут «симпатиков» из молодых, захваливают и развращают их антисоветскими анекдотами, запугивают и обманывают, не останавливаясь перед убийством своих близких, порвавших с оуновским подпольем или явившихся с повинной в советские органы власти.
…В Косовском аппарате МГБ до утра не гаснет свет. Входят и уходят, уезжают и приезжают его работники. У руководства уже который час обсуждаются и анализируются полученные данные о бандеровском референте по кличке Ветер и его двух боевиках. Эта банда кровью своей жертвы расписалась на клочке бумаги «за измену нации», который был обнаружен на истерзанном теле недавно демобилизовавшегося из Советской Армии Степана Шевчука. В аппарате помнили этого молчаливого стройного парня. В 1945 году он пришел сюда, чтобы навсегда расстаться со своим темным прошлым, с бандитской кличкой Байда, с оружием, выданным ему «братьями» для борьбы за «самостийную Украину»…
— И вы, Федоренко, виноваты в смерти Шевчука, — сказал начальник райотдела, когда собрались все вызванные им работники. — Не предостерегли его от возможной расправы. Докладывайте, что узнали…
— Да говорил я с ним, буквально накануне, товарищ майор. Просил даже, чтобы он ни на один вызов кого бы то ни было не ходил, не сообщив мне. Но он полюбил дивчину, а когда любят, разве есть время думать о себе… Вот и забыл мои наставления.
Далее оперативный уполномоченный подробно доложил об обстоятельствах вызова Шевчука на «любовную» встречу, в результате которой он оказался в руках Ветра. Из его доклада следовало, что о свидании, будто бы назначенном девушкой, Шевчуку сообщил какой-то инвалид, чуть ли него родственник, за час — полтора до обусловленного времени встречи. Мальчик-пионер, оказавшийся случайным свидетелем их разговора, рассказал, что Степан после этого почти бежал в сторону городской окраины. Этот пионер заверил также, что он хорошо разглядел инвалида и сможет его опознать.
Итак, одна нить, лишь бы ее не оборвать, прямо вела к Ветру. Но кто он — Ветер? Из местных или «надрайона»? Или это опять очередная бандеровская уловка? Почуявшие неминуемую гибель старые бандиты, вроде Спивака, обычно меняют клички, пытаясь замести свои следы. Может быть, не случайно на той неделе Спивак, по словам жителей, бродил вокруг села Смодна, не был ли это отвлекающий маневр с его стороны? От Смодны до Косова не так уж далеко…
Все это предстояло выяснить, и как можно скорее. Тем более, что снова в районе кто-то будоражит молодежь. И не только в районе.
По цепочке оуновской связи пошли «грепси» — шифрованные письма оуновцев с указаниями организовывать молодежные националистические группы также среди украинских переселенцев в Казахстане. Отмечено появление неизвестных распространителей оуновских лозунгов. В них рекомендуется активно обрабатывать «хлопцив», что были в оккупации, имели родственников в оуновских формированиях или когда-то пособничали им и так далее. Следовательно, идет проверка и подборка исполнителей оуновских указаний.
— Итак, за работу, товарищи. Задания получите каждый завтра. О выполнении докладывать будете ежедневно, — этими словами закрыл совещание начальник райотдела. Попросил задержаться лишь одного лейтенанта Федоренко. Надо было и конкретные задания обдумать, и письмо подготовить в Казахстан, и информацию в высшие инстанции направить. И основательно проинструктировать горячившегося лейтенанта. При всей срочности мер нельзя было допустить, чтобы предпринятые действия по разоблачению Ветра и его группы стали известны врагам из-за одного нашего неосторожного шага.
…Темнота и поднятые воротники скрывали лица тех троих, что вышли из осеннего леса к шоссе и теперь, в безмолвии ночи, пробирались вдоль него по направлению к городку Косову. Их пугали и темная ночь, и шоссе, и это, казавшееся напряженным, безмолвие, поэтому они и сторонились дороги. А ведь совсем недавно много было «своих» в этом районе Станиславщины, и хозяевами ходили они по этой земле. Во всяком случае так считал тот, что прокладывал путь первым. Отдаленный непонятный звук бросил группу за деревья, заставил затаиться. Передний, вслушиваясь, торопливо распахнул полушубок и судорожно ухватился за ствол крупнокалиберного автомата. Его не раз спасала эта «пистоль-машина» — карательное оружие офицеров СС.
— Померещилось, — облегченно прошептал почти одновременно и, зашуршав листьями, гуськом двинулись дальше. Сквозь поредевшие деревья затемнел избами городок. У окраинного переулка залегли надолго, таясь и вслушиваясь в ночные шорохи. Время приближалось к двум часам ночи. На поданный сигнал стоявший на отшибе дом ответил скрипнувшей калиткой. Встречавший и бандиты вошли во двор.