— Ваша светлость…
— Иди, — процедила я.
Не хотелось расставаться, совершенно не хотелось, а выбора все равно не было.
— Он спрошал вечор о том, как Вы, герцогинюшка, — сообщила служанка, — наказал звать, если Вам хуже станет.
Нормально вообще? То есть герцогиня очнулась после тяжелых родов, но осматривать ее он не собирается. Иными словами, оставляет без медицинской помощи, прекрасно понимая, что без лечения выздоровление не наступит.
Странно… Но только если…
— Герцогу о том, что я в себя пришла, докладывали?
— Нет, — выдохнула женщина и бухнулась на колени. — Не серчайте, герцогинюшка, да токмо Вам сил бы набраться…
И как это понимать? Иначе говоря, служанок она ко мне позвала и рассчитывала, что те смолчат? Еду, опять же, для меня брала. А лекарю и мужу ни слова?
Однако вопрос в ином: какого черта Райлиса решает за меня?
Понятно, что я в заведомо проигрышном положении. Но и у меня есть рычаг давления на герцога, а также пусть мизерный, но все же шанс на то, что муженек сделает по-моему и свою рыжую швабру приструнит. Хоть на время. А уж мне его хватит, чтобы тело в порядок привести.
Что за рычаг? Древняя кровь, из-за которой Стейзи вообще выбрали на роль жены. Сирот-то, за которых вступиться некому, в этом мире пруд пруди, а вот чтобы в них кровь древняя пела — по пальцам пересчитать. Герцогу желалось получить не просто наследника. Эта тварь хотела, чтобы в ребенке проснулся дар.
Ситуация со служанкой нравилась мне все меньше. То есть для всех я была еще полудохлая, дышащая на ладан, но при этом мне принесли сына для кормления. Тут явно имелось двойное дно. Помощников у Стейзи не было и быть не могло, и я пока в толк взять не могла, для кого или для чего старалась эта старуха? Только ли было дело в том, что ребенку материнское молоко полезно? Нет уж, доверяться Райлисе пока точно не стоило.
А так, случись что — я о самоуправстве ничего не знала. Наоборот, настояла на извещении о своем состоянии.
— Райлиса, давно ли ты госпожой стала? — едко спросила я. — Решаешь за меня, приказы отдаешь!
— Не гневайтесь, Ваша светлость… — продолжая валяться на полу, провыла она.
— Лекаря позвать, герцогу о моем исцелении сообщить.
Нам в любом случае с ним контактировать, и чем раньше мы встретимся, тем лучше. Не в том смысле, что мне будет приятно смотреть на этого человека, а в том, что хоть что-то можно будет прояснить.
Несмотря на то, что герцог человек с душком, с порога набрасываться не станет. Авось у меня хватит красноречия, чтобы уговорить его оставить ребенка под моим присмотром. Все же дети, пока маленькие, кушают по часам.
— Как прикажете, Ваша светлость, — прошептала Райлиса, но подниматься не спешила.
— Ступай.
Думай, Настя, думай. Какая выгода у этой женщины? Рисковали обе, и она, и дочь, но зачем? От молчания никому из нас лучше не станет. Рано или поздно все вскроется, и тогда никакие уговоры не спасут. Вряд ли влияния Райлисы хватит на всех служанок. Не хватит. Совершенно точно.
И вот еще вопрос: что за охрана в этом замке, раз простая кормилица буквально под носом у остальных нянек ворует ребенка? Пусть она принесла его мне, но где гарантия, что завтра не отправит младенца прочь из замка?
От этой мысли меня тряхнуло. И я хороша!
Вдох-выдох… Все будет хорошо.
Черт, а все равно: приди герцог сюда и увидь ребенка — было бы хуже. Если б я сама в детскую вломилась — другой разговор, но я встать без помощи не могу!
Ненавижу это состояние беспомощности!
Я откинулась на подушки. Поспать. Лучшее, что я сейчас могу сделать, это поспать. Вряд ли герцог вломится ко мне ранним утром, да и лекарь точно спешить не станет, так что спать. Набираться сил.
Так оно и вышло. К моменту прихода лекаря во главе с герцогом я успела не только выспаться, но и умыться, и позавтракать. И все это время приглядывалась к старухе, пытаясь понять ее мотивы. Все же ее поступки не давали мне покоя. С чего бы такие изменения?
Райлиса вела себя смирно, лишний раз рот не открывала. Отчиталась о том, что доложила камердинеру радостные вести о герцогине и отдала распоряжение на кухню, а потом молча приступила к своим обязанностям.
Правда, еду принесла тяжелую, и травяного отвара уже не было. Да я не гордая. Потребовала заменить и добилась того, чтобы мою волю исполнили.
Ишь ты, дрянь какая…
Конечно, мне бы хотелось иметь помощников. Однако в нынешнем положении я не могла ничего им предложить. У Стейзи за душой как не было ни гроша, так и не появилось. Да, ей шили платья, иногда привозили какие-то мелочи из столицы, предоставляли материалы для рукоделия, но на этом все. Своих денег она не имела. В редкие выезды из замка в храм Священной Пары герцог давал ей лишь мелочь для пожертвований. Всегда определенную сумму, которую она не имела права тратить на свое усмотрение. В этом плане Стейзи была очень сильно ограничена.