Именно такой системы социальных норм — равноправия и свободы — придерживался когда-то древний Эльгот. До тех самых пор, пока мир не погряз в страшной войне с пришельцами из другого измерения, назвавшимися эрийской расой. Высшей расой — сильнейшей и лучшей во вселенной. Так они заявили о себе.
Эрийцы, как и местное население, были магами. Однако пересечение границы миров подарило им исключительную, уникальную способность — использование магии с помощью мыслей. В этом было их преимущество.
Тогда на защиту Эльгота пришли драконы — дети природы, стихийная магия которых отличается от чьей-либо другой. Они стали единственными, кто смог противостоять пришельцам, день за днем продолжавшим порабощать территории, превращая цветущие города в покрытые пеплом пустыни и поголовно убивая всех драконов.
Перевес сил был на стороне эрийцев — монстров, не знающих милосердия и жаждущих власти. Они не останавливались, пока не покорили весь мир. Пока не истребили драконов, стерев их с лица Эльгота.
Несколько столетий пришельцы правили в одиночку, не зная ни бед, ни печалей. Установили ранговую систему в обществе, разделили его на классы, лишили свободы женщин, сделав их собственностью мужчин.
С течением времени Эльгот прогнулся под новыми законами, местные смирились. У них попросту не осталось больше сил бороться. Их покорность все-таки имела больше внешнюю форму — надо же как-то продолжать жить. Однако искры надежды на светлое будущее в их сердцах погасли не до конца.
И однажды одна такая искра вспыхнула. На свет появился первый дракон.
Он сумел собрать войско и восстал против эрийцев. Отвоевал часть земель, когда-то принадлежавших его предкам, и из пепла по мелким крупицам воздвигнул империю. Со своими законами, правилами, структурой. Назвал ее Стиаи — империей драконорожденных.
С тех пор прошли десятки лет. Стиаи процветает с каждым днем, а первый дракон вынужден ныне принимать участие в эрийском отборе невест. Чтобы удовлетворить алчное желание императора и лишить его повода развязать очередную войну.
Герцога выворачивало наизнанку от этих печальных мыслей, от ощущения безысходности. Никогда еще Зегир не чувствовал себя настолько беспомощным. Однако понимал, что эта маленькая жертва с его стороны пойдет на благо Стиаи. А для него, повелителя драконов, благополучие империи всегда стояло на первом месте.
Тем временем в зале шеренгой выстроились невесты. Красивые, молоденькие, наполненные жизнью.
Взгляд Зегира перемещался с одной девушки на другую. Герцог не преследовал никаких личных целей, ему было просто любопытно посмотреть на кандидаток.
Однако, когда глаза мужчины остановились на последней участнице — обворожительной девчонке с кожей цвета молочного жемчуга, рыжими вьющимися волосами и лучистыми ярко-зелеными глазами, — в его груди заворочалось странное, ранее неведомое чувство, а потом он ощутил, как его дракон, пребывавший в вечном сне, пробудился.
Воин сначала даже не поверил собственным ощущениям.
Последний раз чувствовал присутствие своего дракона в далеком детстве. Зегир тогда был еще совсем маленьким, толком не понимал, что происходит.
Однако чувство это не позабыл. Его просто невозможно забыть.
Ту абсолютную целостность тела и души — состояние, которое трудно передать обычными словами и которое смогут понять лишь драконорожденные.
Ведь у них две души: одна принадлежит магической ипостаси, другая — человеку. И когда дракон засыпает, что обычно происходит после нескольких лет жизни, внутри человека образуется пустота.
Поначалу пугающая, но потом к ней привыкаешь, и она становится твоей неотъемлемой частью. Однако в сердце навечно поселяются тоска и печаль.
Именно так Зегир, как, в принципе, и любой драконорожденный, чувствовал себя до сегодняшнего дня. Но когда увидел рыжеволосую девушку, заглянул в ее лучистые глаза, — беззвучная, мертвенная пустота в сердце заполнилась новой жизнью: оживился дракон. Его дракон!
Тело герцога наполнилось ядерной, животворящей энергией. И этот бурный всплеск силы, казалось, распространился на всю ширь бального зала, породив легкую волну леденящего ветра. Во рту у воина вмиг пересохло, а на языке появился давно позабытый привкус сладкой, как после мороза, рябины. Вкус магии его дракона.
Змей заворочался внутри: начал принюхиваться и присматриваться к рыженькой девушке, которая пробудила его от глубокого сна.