В голове воина всплыло воспоминание из далекого прошлого…
— Твой отец был очень сильным магом и благородным воином с храбрым сердцем, — гордо произнесла матушка, положив на могилку букет свежесрезанных садовых цветов. Затем подошла к мальчику, наклонилась, придерживая рукой объемный живот, и смахнула слезы с щек ребенка. Заглянула в его синие глаза и ласково прошептала: — Зегги, хоть твоего отца больше нет рядом с нами, помни, что бы ни приключилось, я всегда буду защищать тебя и твоего брата, вы — наши маленькие благословения.
По сей день воин помнил все детали того дня: тепло женских ладоней; сладкий, родной парфюм матери; объемный женский живот, скрытый под длинной юбкой черного платья, — там не по дням, а по часам рос его братик; и ласковую женскую улыбку, которая всегда в трудные минуты ободряла его.
Герцог любил свою мать. И был опечален, когда эрийский лорд, второй жених леди Керрилон, узнав ее секрет, расторг помолвку и разбил женское сердце. Но это было полбеды. Мать Зегира была сильна духом и постепенно справилась бы с ударом, как однажды смирилась со смертью любимого супруга. Если бы ей дали шанс…
Но нет, эриец доложил о леди Керрилон императору, причем представил безобидную женщину как какого-то монстра, обвинив ее в убийстве собственного мужа.
И однажды теплой летней ночью, при ярком свете полной луны в родовое поместье герцога ворвался отряд имперской стражи. Они арестовали леди Керрилон и бросили ее в темницу.
На следующее утро, когда на небе только занимался багровый рассвет и стали слышны мелодичные трели проснувшихся птиц, на глазах у сотни людей, собравшихся на площади, под оглушающую барабанную дробь мать Зегира была казнена.
Двое мальчишек в одночасье стали сиротками…
Тот день герцог не забудет никогда.
Потому что всем существом пережил тот миг, когда душа его матери покинула этот мир. Прочувствовал каждой клеткой своего тела ее отчаяние, страх, боль, а потом… умиротворяющую пустоту.
Как будто на какое-то время малыш перенесся в сознание родительницы: побывал на той площади, взглянул на отрешенное лицо палача… И когда острое лезвие топора сверкнуло в лучах восходящего солнца, сердце мальчика сжалось от боли, от разрыва души.
Тем утром дракон Зегира исчез, оставив внутри пугающую, безграничную пустоту.
Воспоминания из прошлого всплывали в голове герцога одно за другим, пока он «отчитывался» перед матушкой леди Наилии.
Та внимательно слушала рассказ Зегира и одновременно пыталась не коситься на обнаженные участки его мускулистого бюста. Однако, видимо, ничего не могла с собой поделать и раз от разу все же поглядывала туда, от чего ее щеки постепенно багровели.
Воин заметил странное поведение женщины и даже не сразу понял, отчего дама смущается и куда бросает любопытный взгляд, но потом осознал, в чем дело, и, завершив повествование, отлучился совсем ненадолго, чтобы сменить одежду да обработать раны. На удивление, ожоги заживали очень быстро, от них на коже почти не осталось и следа — лишь красные пятна. «Видимо, такая быстрая регенерация как-то связана с пробуждением моего дракона», — подумал мельком.
Вернулся герцог быстро и застал старшую леди Ювиэль на том же самом месте. Она, казалось, пребывала в полной прострации, смотрела в темную пустоту коридора и, похоже, даже не заметила его возвращения.
Зегир предположил, что женщина сильно волнуется за свою дочку, как и любая другая родительница, окажись та на ее месте. И это было одной из причин, почему он не захотел продолжить разговор. Другой являлось недоверие, точнее сказать, неосведомленность о роде Ювиэль, которая, в свою очередь, и породила то самое недоверие.
Воин уже выстроил тактический план в своей голове: побеседовать с леди Наилией, разведать всю подноготную о ее семье, а дальше — действовать по обстановке.
Вскоре мать девушки, не в силах больше бороться с усталостью, заснула, сидя на скамье и откинув голову на резную деревянную спинку. А герцог все ждал, погрузившись в размышления.
Кому понадобилось покушаться на молоденькую девицу? Опираясь на те крохи сведений, коими владел, воин сделал вывод, что это было не простое нападение и наверняка оно как-то связано с имперским отбором.
Ведь подобраться к девчонке было бы проще за пределами дворца, где нет столько охраны и свидетелей. По дороге, допустим. Но нет, преступники дождались ее прибытия, а потом и окончания первого испытания.
Возможно, увидели в леди Наилии серьезную конкурентку и решили избавиться от нее, не раздумывая, сразу после торжественного бала. А чего ждать, спрашивается? Сделал дело, гуляй смело.