Выбрать главу

Широкие, громкие шаги донеслись с лестницы и Селина обернулась. Она смогла сдержать улыбки, когда в столовую вошел отец. Высокий, несмотря на солидный возраст строен и широк в плечах, в горделивой осанке природная выправка, которой позавидует любой военный. Забравшиеся в черную густую шевелюру седины и глубокие морщинки в уголках синих глаз, снисходительно смотрящих на всех, нисколько не уменьшали его мужской привлекательности.

Отец улыбнулся в ответ, увидев, что дочь, как всегда, на своем месте.

Слуга молча поклонился, встречая главу семейства Лонг, графа Вайтерлина, и отодвинул тяжелый стул, и только сейчас положил свежую газету для своего хозяина.

Старые заговорщики. Мистер Норс всегда помнит, что отец не любит, когда дочь узнает новости раньше него. Уже давно Уильям Лонг сговорился с мистером Норсом, отличающимся удивительной преданностью, прятать всеми силами от леди Селины труды журналистов Гронстера. И никакие взятки со стороны девушки не подкупили слугу.

— Доброе утро, папа, — пропела Селина, широко улыбнувшись. Настроение и вправду было чудесным.

— Доброе, дочь.

Подскочив с места, она подбежала и чмокнула отца в щеку.

От стопки блинчиков еще тянулся пар. Селина придвинула к себе пиалу с малиновым вареньем, прекрасно зная, что отец будет только с медом, как всегда.

Сегодня угощения поварихи миссис Джонсон, почтенной и уважаемой супруги садовника, казались особенно вкусными, и после пятого блина девушка потеряла счет съеденному.

— Селина, — строго остановил отец, когда она потянулся за очередным блинчиком. — Сама же потом будешь реветь перед зеркалом, когда новые платья не сойдутся.

Селина скривилась, вспоминая последний подобный инцидент. Тогда она увлеклась круассанами, так хороши они были, что не оторваться. Теплые, хрустящие и нежные взбитые сливки внутри… В общем, заказанное к весеннему балу платье так и не сошлось. Личная горничная Энн чуть не сломала своей госпоже ребра пытаясь затянуть корсет, но все было тщетно — на груди так и не сошлось. Ревела Селина тогда целый день. Но на торжество пришлось идти. Сколько же силы воли потребовалось, чтобы вернуть подобающее лицо. Стиснуть зубы и улыбаться, не думая о том, что модисткам пришлось перешивать платье только потому, что она растолстела.

К счастью для Селины, как приходили лишние сантиметры, также быстро и легко исчезали, стоило взять себя в руки и не соблазняться на сладости. Только то напряжение, что она испытывает вот уже на протяжении месяца, не способствовал «взятию себя в руки».

— Да, папа, ты прав, — неохотно признала она, и глотнула крепкого черного чая, надеясь, что это поможет от желания съесть еще один блинчик, щедро смазанный вареньем.

Не все покидают на лето душный и благоухающих совсем не самыми приятными ароматами город. Селине еще предстояло посетить заключительный бал и ответить на множество приглашений на музыкальные вечера, чаепития и прогулки в парк. И для этого всего она заказала целую кучу новых летних нарядов, поддавшись веяниям итэлейской и сантринийской моды, ворвавшейся в Алтарию ураганом с приходом весны, и сменившей высокие воротники, полностью скрывающие декольте, на откровенные вырезы.

Эти летние деньки, что Селина проведет в Гронстере, последняя возможность пощеголять в шикарных нарядах вволю. На первые дни осени назначена свадьба, и, скорее всего, уже к следующему лету появится их с Джонатаном первенец и несколько лет девушке будет не до балов.

— Се-ли-на, — проговорил отец, уставившись немигающим взглядом в газету.

Девушка уже одного тона испугалась, решив сначала, что излишне расслабилась и отец считал эмоции. Волнение из-за появившейся метки никак не покидало Селину.

О, да, с папочкой обладающим даром эмпата шутки плохи. Но Селина всю жизнь учится держать свои эмоции при себе.

Когда граф Вайтерлин резко встал и, повернувшись к висящему на стене божественному лику Последнего[1], перекрестился, Селина испугалась еще больше, но в то же время расслабилась — значит, дело в статье, а не в ее шалостях.

вернуться

1

«Последний» — в данном мире в религии большинства стран царит многобожие. Так называют последнего из пантеона богов.