— Давай, Джонатан, возьми невесту под руку, — приказал он.
Племянничек скривился, прожигая взглядом метку оборотня. Не зря он медлил. В глубине души инстинкты вопили: «не трогай чужую женщину». Сейчас барон четко понимал, что девушка перед ним больше не его невеста. Это осознание раздражало. Еще больше злило, что Селина спуталась с его врагом, лишившим его всего. Едва ли он понимал, что чужой она стала уже давно. Когда он встретил очаровательную Матильду, кружащуюся в танце на сцене театра, волшебную, как лесная дриада. Когда появился крошечный человечек — плод их любви, его наследник. И плевать, что он незаконнорожденный. Хоть страсть к танцовщице уже угасла, оставить сына он не мог. А на содержание нужны деньги, которых Джонатан лишился, позарившись на чужой титул. Этим он оправдывал, все свои действия, лишенные благородства и чести. Он так и видел, как Селина презрительно кривится, узнав об истинных причинах его поступков, и это заставляло ее ненавидеть. Вызывало желание унизить и сломать.
Джонатан снова наполнился уверенностью в своих действиях. Это единственный способ получить достаточно денег. Граф Вайтерлин слишком дорожит единственной дочерью.
Жрец Последнего выглядел как большинство его собратьев. Коричневая хламида из грубого сукна, подпоясанная толстой веревкой, подчеркивала наметившийся живот. На лысине играли блики свечей. Отражались они и в мутных глазах. Мужчина чинно сложил руки в широкие рукава и чуть улыбнулся, завидев молодую пару.
За его спиной потертые от времени лики двенадцати богов с грустными улыбками взирали на явившихся для брачного обряда. Селина, как никогдавоспылала верой, взирая на их по-своему прекрасные лица.
Вдруг раздался глухой удар, эхом отражаясь от стен. А затем еще один. И еще. Селина услышала звериное рычание. Сердце подпрыгнуло и забилось с новой силой. Но девушке не было страшно.
— Начинайте! — рявкнул граф, и жрец схватился за свечу на бронзовом подсвечнике.
Граф Килби вышел наружу, прикрыв за собой двери. Глухие удары, скрежет когтей по дереву повторялись все чаще.
Надежда в душе Селины запылала с новой силой. Она знала кто пришел за ней, чувствовала всем сердцем, и с нетерпением ждала встречи.
— Начинай обряд! — воскликнул Джонатан. Жрец, напуганный происходящим за дверью, уставился на нее пустым взглядом.
Селина, набравшись смелости и воспрянув духом, готова была защищаться до последнего.
Способности телепата плохо поддавались контролю, но желание их использовать было слишком сильно. Как и думала Селина, дать блокирующий артефакт и жрецу, некроманты не догадались, понадеявшись на ее послушание.
Внушить нужную мысль напуганному происходящим жрецу, оказалось несложно. Вернув на подставку свечу, мужчина повернулся к Джонатану и кинулся на него. Правда, не с кулаками как надеялась Селина, а с пощечинами.
Барон Фортенг сначала растерялся, но лишь на мгновение, а затем сложил ладони вместе и переплел пальцы в замысловатую фигуру. Воздух заметно похолодел и жреца оттолкнуло к стене волной, призванной некромантом тьмы.
Жрец тут же потерял сознание, встретив затылком стену.
Гневный взгляд некроманта вернулся к Селине.
— Только сделай со мной что-нибудь, и я клянусь перед всеми богами, Джонатан, оторву тебе яйца! — с жаром проговорила Селина, а подумав, добавила:
— Если этого не сделает Равен.
Оба они обернулись к двери, за которой раздались душераздирающие вопли. Глухие удары прекратились и послышался треск дерева.
С замиранием сердца Селина ждала, когда распахнуться двери и войдет ее оборотень. Снова спасающий ее. Даже Джонатан, то ли под впечатлением от ее угроз, то ли поняв, что проигрывает, замер в ожидании.
Несколько секунд показались вечностью. Но когда двери распахнулись, громко хлопнув, и помещение наполнил низкий рык, Селина выдохнула с облегчением. Ее даже не напугал безумный дикий вид оборотня. Глаза, горящие желтым, порванная одежда, частично трансформированные руки с острыми нечеловеческими когтями по локоть в крови. Крови, вообще, было много и на белой рубашке, и на лице Равена. Он обвел желтым хищным взглядом помещение. Убедился, что Селина в порядке, и повернулся к некроманту. Пусть главный его враг сбежал. Килби всегда умудрялся выходить сухим из воды. Теперь оборотня месть не так волновала. Каким-то образом появление в его жизни невесты неуловимо изменило что-то внутри. Ему безумно нравилось чувствовать так остро, нравилось согласие, к которому они приходили со зверем. Ему нравилось не думать о прошлом, когда рядом была Селина. И он, в конце концов, не готов был потерять ее из-за идиота барона и змеи Килби.