Рывок, и перед его потемневшим взглядом, вызывающим дрожь в теле, предстала грудь, прикрытая тонкой тканью бюстгальтера, застёжка которого покорно поддается проворный рукам, в следующую секунду отбросившим белье в сторону. Откидываюсь назад в сильных и крепких объятиях, когда Олег, наклонившись, захватывает сосок губами, проводит по нему горячим языком, вырывая полухрип-полустон из приоткрытых губ, подействовавший на Олега как спусковой крючок.
Миг, и я лежу на мягком меховом покрывале под крупным телом мужчины так близко, что грудь трется о темную рубашку, к пуговицам которой тянутся мои пальцы, желая сравнять счет по одежде, в то время как Олег, вновь накинувшись на губы, сгибает мою ногу в колене и, отведя в сторону, оказывается между раскинутых бедер. Оторвавшись, скидывает распахнутую рубашку и тянется к застежке моих джинс, не отрывая от меня горящий взгляд.
— Я говорил тебе, что ты охеренно красивая?
— Кажется, нет, — шепчу в ответ, прилагая не малые усилия, чтобы осознать смысл вопроса. Тяжело соображать, когда раскаленная пружина внизу живота закрутилась до влажного белья, которого постигла участь джинс, отброшенных на пол.
— Непростительная ошибка, — прошептал в губы, наклонившись и дотронувшись грудью до моих сосков. Кожа к коже. С ума сойти.
Ответить оказалась не в состоянии от накатившей волны жара, разлившейся по всему телу при прикосновении длинных пальцев к возбужденным, влажным складкам. Большой палец безошибочно отыскал самую чувствительную точку, растирая то медленно, то быстро, меняя темп и доводя до хриплого голоса. Я то ли стонала, то ли кричала, вцепившись в мужское плечо и не отводя взгляд от темных глаз, не пропускающих не единую эмоцию на моем лице.
— А-а-ах! — ахнула, запрокинув голову, когда к большому пальцу присоединились еще два, медленно проникших внутрь. Он впился в приглашающе приоткрытые губы, продолжая мучать меня, замедляясь каждый раз, когда я чувствовала приближающуюся разрядку.
— Олег, — не выдержав, жалобно прохныкала, неосознанно впившись ногтями в плечо.
Разочарованно простонав, когда пальцы покинули мое тело, помутневшим взглядом проследила, как, скинув брюки вместе с бельем, Олег раскатал латекс по стоящему члену, о немаленьком размере которого я бы побеспокоилась, если бы с отчаянием не желала почувствовать его в себе.
Филатов желал того же, поэтому через мгновение, тягуче медленно проникнув, заполнил меня собой, шумно выдохнув, явно сдерживаясь, что было понятно по капелькам пота на висках. Однако я не почувствовала ни боли, ни даже малейшего дискомфорта. Ничего, кроме сладкой боли от неудовлетворения, мечтая лишь об одном: чтобы он начал двигаться.
Заерзала бедрами, давая знак, который Олег понял моментально, почти покинув мое тело, чтобы в следующий миг заполнить без остатка. Резко. Жестко. Грубо. То, что надо. То, что заставило меня стонать все громче с каждым толком, раскинув бедра шире и обхватив руками за лицо склонившегося мужчину, периодически заглушающего мои крики своими губами. Я была готова на все, чтобы он не останавливался.
— Олег! — почти в беспамятстве выкрикнула, достигнув долгожданного пика наслаждения, обмякнув в крепких руках мужчины, присоединившегося ко мне через несколько толчков.
Глухо простонав, Олег прислонился взмокшим лбом к моему, тяжело дыша. Впрочем, мы оба не могли привести дыхание в норму даже тогда, когда, выйдя из меня и сняв использованный презерватив, он перевернул нас, укладывая меня на высоко вздымающуюся грудь. Голые, потные, разгоряченные — мы лежали, не проронив ни слова, и только грохот нескончаемых салютов разрезал тишину новогодней ночи.
Глава 19
Сквозь сладкую дрему чувствую, как теплая, слегка шершавая ладонь забралась под мужскую рубашку, использованную мною в качестве пижамы, и, обхватив полушарие груди, замерла. Сухие губы, заскользив по шее, вызвали табун мурашек, пробежавших по всему телу. Улыбка на лице выдала свою хозяйку с головой: притворяться спящей больше не имело смысла.
Осознав, что я проснулась, Олег, перевернув меня на спину, припал к моим губам в нежном поцелуе. Если ночью мы, сгорающие от страсти, буквально выпивали друг друга до дна, то сейчас, получив первую дозу, отголоски которой еще не утихли, размеренно плыли в этом сладком послевкусии.
Завибрировал телефон, оставленный на тумбочке. Надежда на то, что звонивший, потерпев неудачу в попытке получить ответ, отстанет, не оправдалась. Вызов повторился. Не желая отпускать, обняла за шею, углубляя поцелуй. Абонент на той стороне провода не унимался.