— Пойдём.
Но едва они добрались до края Ратного поля, как послышался ехидный голосок:
— Пойдём к речке прогуляться, будем вдоволь целоваться!
Серега сорвал здоровую сосновую шишку и запустил ей в траву.
— Мимо! Богатырь, а попасть не можешь!
— Ну его! — Варя потянула Серегу, сорвавшего вторую шишку. — Ему скучно, вот и дразнится.
Пара удалилась в сторону речки. Среди травы возникла небольшая лохматая фигурка, почёсывающая голову.
— Робин Гуд выискался! — проворчал Язычник. — Надо же, с первой шишки в лоб попал!
А в шатре веселье продолжалось с особо-изощрённым размахом. Правда, только среди тех, у кого ещё функционировали хватательные рефлексы, чтобы держать чашу (кубок, черпак и прочее) и глотательные, чтобы суметь залить в себя ещё немного алкоголя. Что бы ни говорил Святогор, но выпивки богатыри привезли с собой куда больше, чем закуски. Уже исчезли со столов разносолы, от поросят остались дочиста обглоданные кости, прекратили своё существование цельно-жареные осетры. И кое-кто начинал поглядывать на весело-хрумкающего Грыста — может, в самом деле, не так уж плоха эта саранча? Одним из этих "кое-кто" был Людвиг Железный.
Он, сняв доспехи, оказался довольно тщедушным парнем с рыжими вихрами и веснушчатым лицом. В силу своей "негабаритности" рыцарь довольно быстро накачался до степени, когда земной поклон даётся без труда, а вот выпрямиться получается не всегда. Знающие люди в лице Конана сказали:
— Ноги на месте, а головы нет.
На что Людвиг пробормотал чуть ли не из-под стола:
— Рыссарю голова не нужна.
Наконец целиком приняв вертикальное положение, он узрел Грыста, с аппетитом поедающего что-то… что-то такое… похожее на жареные стручки фасоли.
— Зелёный брат, хочешь, я научу тебя владеть копьём? — спросил Людвиг, пристально глядя на большое блюдо.
Тролль подвинул к рыцарю тарелку.
— Угощайся, рыжий брат!
Наверное, саранча в сахарном сиропе обладает отрезвляющим действием, потому что после пятой пригоршни неизвестной пищи, отправленной в рот, Людвиг вдруг осознал, что стручки по своей природе не имеют длинных ножек. Да и вкусное хрустящее зерно, лежащее отдельной горкой, при ближайшем рассмотрении оказалось такими симпатичными беленькими жареными червячками. И даже с глазками…
— Что случилось?
Грыст только подивился. Надо же, только что рыцарь еле сидел на лавке — того и гляди упадёт, а, смотри-ка, сколько сил у него оказалось! Худосочный Людвиг на своем пути к выходу затоптал троих богатырских побратимов, в том числе и Конана. Тролль заглянул в тарелку — еда, как еда! И какая муха рыцаря укусила? А, кстати, вот муха дохлая! Должно быть, из-за неё Людвигу так поплохело…
— Ты чего там нашёл? — Иван-дурак наклонился, пытаясь разглядеть под столом, что там обнаружил Конан.
— Ты уверен, что Кощея отсюда изгнали? — синие глаза киммерийца сурово смотрели на Ивана из-под стола.
— Э-э, ну да! А что?
— Кто-то на него похожий меня с ног сбил! Простому смертному это никогда ещё не удавалось!
— Ну, уж, ты загнул! Никогда! Я бы попробовал, но ты и так на земле.
Друзья некоторое время (не такое уж и долгое, учитывая количество выпитого) поразмышляли над тем, можно ли сбить с ног человека, если он и без того лежит.
— И, всё-таки, это был Кощей! — упрямо сказал Конан. — Рыжим только стал! Похоже, он и сейчас неподалёку, слышишь, как рычит?
Сквозь тонкие стенки шатра с улицы доносились страшные звуки. Бедный Людвиг, как выяснилось, искренне не любил саранчу и жареных червячков. И как только он об этом вспоминал, звуки снаружи становились ещё страшнее.
— Где мой меч? Я ща костяшке башку отрублю! — выдвинул блестящую идею киммериец.
— Давай лучше чучело змеево возьмём! — внёс контрпредложение Иван. — Будем бить Кощея его же оружием!
Сказано — сделано. Чучело мини-Горыныча мирно торчало в углу, воткнутое в пустой черпак. Ваня схватил грозную кощееву палицу за хвост.
— Пойдём, — Конан потянул Ивана к выходу. — Кощей рычать перестал, вдруг сбежит!
— Подожди! — Ваня нахмурился. — Тут стояло моё вино!
Киммериец заглянул в угол.
— Вот же оно, целый бочонок!
— Нет, в черпаке было…
— Кощей выпил, точно говорю! — чтобы придать максимальной убедительности своим словам, Конан кивнул. Голова его опустилась, но не поднялась. Тотчас раздался богатырский всхрап — варвар заснул, как боевой конь — стоя.
Ваня не заметил потери соратника. Он с удивлением рассматривал чучело змея, ставшее почему-то мягким. Серега сказал бы резиновым, но Иван ничего не знал о технологиях получения из нефти резины, бензина и продуктов пропитания. В его земле не знали, что из черной, тягучей жидкости можно сделать печенье. Впрочем, справедливости ради, надо заметить, и о печенье тоже знали немногие.
Как бы то ни было, богатырь держал в руке уже не грозное кощейское оружие, от удара которого вдребезги разлетались щиты, а, скорее, нечто похожее на общипанную трехголовую курицу, цвета грязной морской волны — этакая курица-мутант, протухшая задолго до того, как попала на прилавок. Ваня недоумённо помотал чучелом — три головы бессильно болтались в разные стороны.
— Вот, поганец, и это оружие испортил!
Расстроенный Иван-дурак бросил мини-Горыныча. Интересны шутки судьбы: не потреби Ваня немереное количество хмельного, ему и в голову не пришло бы швырнуть чучело в бочонок с вином. И тогда оно навеки осталось бы в виде тушки курицы-мутанта…
На пороге появился слегка отрезвевший Людвиг Железный. К троллю он больше не рисковал подходить (даже не глядел в его сторону). Рыжий рыцарь подрагивающей походкой направился к Ивану, обходя по пути препятствия в виде беседующих на полу богатырей. Эпоха неузнавания в шатре уже прошла — наступила эра задушевных разговоров. Причем, смысл разговора, как такового, был неважен — имелся бы собеседник, который мог бы поддержать тост.
Среди общего безумия только Святогор и Черномор сохранили способность ясно мыслить. Правда, это если не подниматься. Стоило встать, и почему-то голова тотчас отключалась. Наверное, всё дело в огромной высоте, на которой она (богатырская голова) оказывалась. А сел на лавку — и снова, как огурчик — такой же зелёный и готов продолжать мариноваться. Выявив эту закономерность, старшие богатыри больше не рисковали вставать. Они тоже вели неспешную беседу.
— Как мои рекруты поживают? — спросил Святогор.
— Нормальные ребята. Последний, Витька, всем хорош: и силён, и умён, и душой не обделён! Но вот пятого удара моей палицы уже не держит. Слабак, короче! — непоследовательно закончил Черномор.
Святогор возмутился:
— Однако! Покажи мне, кто пять ударов ТВОЕЙ палицы выдержит!
— Ты! — чем сразил собеседника наповал. — Лучше расскажи мне, как ты там устроился. Засел, как барсук в норе и носу не кажешь. Вот уж лет двадцать, если не больше. Только со слов присланных ребят и знаю новости про тебя. Правда, я им не особо верю. Врут напропалую и не краснеют! Может, и про тебя врали всё!
— И чего они тебе рассказывают?
— Много всякого. Ну, например, что магии там нет!
— Ага. То есть, нет.
— Так не бывает! — категорично заявил Черномор, имевший наряду с должностью командира специального отряда ещё и звание магистра-чародея. — Магия везде есть!
— Там нету. Её людские выдумки заменяют.
— Тогда там скучно, без магии-то.
— Ну, не скажи! — возразил Святогор. — Я долго привыкал, чужим поначалу всё было. А потом во вкус вошёл, пользоваться начал многим. Там есть и яблоко с тарелкой — показывает всё, что пожелаешь, и ковёр-самолет — перенесёт в другую страну, даже поспать не успеешь…
— Нашёл, чем удивить, — буркнул Черномор. — А порталы есть?
Святогор покачал головой.
— Вот видишь! И никаких ковров не надо: раз, и я уже на месте.