— Пойду, погляжу, что там творится!
— Я тоже пойду. Ваню надо начинать приводить в чувство, а не то он тут на две недели застрянет.
Сереге стало интересно, каким образом тоненькая и хрупкая девушка может отрезвить громадного и мускулистого брата. Варя, словно прочитав его мысли, загадочно улыбнулась:
— Увидишь. А коли сам упьешься — и на себе можешь испытать!
Откуда-то из поля донёслось покашливание, и Язычник буркнул:
— Не советую, молодой человек. Испытание не для слабонервных.
Но замечание старого полевого парень уже не услышал — он и Варя вошли в шатёр.
*****
Прощание с Ратным полем
В праздничном шатре витал суровый хмельной дух, а также крепкие словечки Святогора и Черномора, которые как начали ругаться, так по сю пору и не остановились. Варя и Серега, в отличие от прочих присутствующих, долго и с любопытством слушали эпитеты, которыми награждали друг друга братья.
— Я бы чего-нибудь поела, — сказала, наконец, девушка, — но, похоже, здесь всё съедено до нас.
Серега оглядел опустевшие столы.
— Пойдём, у Ивана спросим, может, чего осталось.
Иван, Конан и Грыст, по всей видимости, вели беседу о высоких материях, потому что разводили руками на всю ширь, поднимали их вверх насколько возможно или изображали округлые формы.
— Рыбалку или женщин обсуждают! — усмехнулась Варя.
Оказалось второе.
— Видел бы ты мою невесту! Талия — вот такая! — при этом Грыст в очередной раз развёл руки в стороны. Тролль был внушительно-велик, и размах его огромных рук равнялся росту Конана. Если не больше.
— Ну, ты скажешь! — махнул рукой варвар. — Такой талии даже у тролльчих не бывает!
— А я тебе говорю: бывает! Это тебе не ваши женщины, которых пальцем ткни — враз переломятся! Моя невеста крепка, как столетний дуб!
— И такая же корявая! — сделал невинное лицо киммериец.
— Конечно! То есть, нет! И у неё вот такие…
Тролль выставил перед собой руки, но, увидев Варю, смутился и не закончил фразы. Так бы и осталось неизвестным, что у невесты Грыста "такие", если бы Ваня настойчиво не поинтересовался:
— "Такие" что?
— Глаза, — буркнул тролль.
— А руки зачем выставил? Навыкате у неё глаза, что ли? — спросил наивный Иван-дурак. Конан полез под стол, давясь смехом, при этом нечаянно наступив на мини-Горыныча.
Раздалось шипение и вопль. Шипел маленький дракон, а заорал Людвиг, которого вино всё же побороло. Бедолаге приснилось, что он оказался в змеюшнике, а, открыв глаза, увидел перед собой три шипящие головы. Тут любой заорёт.
— Ой, кто это? — пролепетала Варя, наклоняясь к мини-Горынычу. — Какой хорошенький!
Людвиг принял было восклицание на свой счёт, но, убедившись, что объектом является не он, снова повалился под стол. Богатыри переглянулись — похоже, у красной девицы помрачение рассудка! Что, скажите, может быть "хорошенького" в трехглавой ящерице болотно-зелёного цвета? Мини-Горыныч явно не разделял их взглядов на собственную красоту, потому что тотчас бросился к Варе и принялся тереться о неё всеми тремя головами сразу.
— Ну, чисто котенок! — умилилась девушка. — А как его зовут?
— Не знаем, — пожал плечищами Иван. — Он Кощею палицей служил, потом в бочке с вином отмок. Его Черномор зарубить хотел, а…
— Папочка меня защитил, — сообщила Варе средняя голова.
— Так ты ещё и разговариваешь! Ой, как здорово!
"Уси-пуси" произвели на мини-Горыныча самое благоприятное впечатление. Он устроил короткое совещание между головами, после чего все три хором пропищали:
— Здравствуй, мамочка!
Варя окончательно растаяла, схватила ящера на руки и, сюсюкая с ним по пути, удалилась в сторонку. Богатыри ошеломлённо глядели ей вслед — кто бы мог подумать, что такая страшилка понравится девушке?
Серега некоторое время постоял около бодрствующей троицы и, убедившись, что понять их разговор способны только они сами или кто-то, "принявший на грудь" подобное количество хмельного, подошёл к ссорившимся братьям.
Святогор и Черномор к этому времени уже основательно охрипли, отчего ругались полушепотом. Со стороны это выглядело, как забота о воинах, лежащих около столов на сонном одре.
— Святогор Иванович, — обратился к возрастному богатырю парень, ничего не знающий об опасности для жизни того, кто осмелится нарушить течение священной ссоры, — вы бы передохнули. Да и вы, Черномор Иванович, тоже. Орёте, как Касперский при виде вируса. Устали, небось!