— Лохматое чудовище, сделай так, что б я наверняка взбесился. Очень прошу!
Дважды повторять главному насмешнику не пришлось. Он злорадно ухмыльнулся, разглядывая отполированные ногти:
— Собираешься на вечеринку с богами? Круто. Я слышал, у кого-то сегодня пропадает первое свидание с Эммой. Обидно, такая красавица не будет долго ждать малолетнего идиота и не простит…
Меня бросило в жар: сегодня же суббота, мы с ней договорились встретиться в парке, а с этими божественными заморочками я совсем об этом забыл…
Если бы гнев измерялся в килотоннах, этот город уже лежал в руинах. Быстро схватив в руки вазу с повернувшимися в мою сторону драконами, прикрикнул на них:
— Нечего пялиться! Живо тащите Хозяина к пристанищу богов. У меня мало времени на разборки ― Эмма ждёт.
А дальше всё было как в тумане ― полёт по скоростному тоннелю, полутёмные анфилады комнат, ведущие в огромный, ярко освещённый зал. Мрачные, полные негодования и презрения лица богов, готовых осудить отступника и немедленно привести приговор в исполнение. Несколько здоровенных воинов уже нацелили позолоченные стрелы огромных луков на моё сердце. Кое-кто из высокомерных небожителей даже засмеялся, увидев мальчишку с горшком в руках. А зря…
Я прокашлялся и рявкнул так, что эхо задрожало, отражаясь от мраморных колонн:
— Всем молчать! У меня нет времени на препирания с вами: божественный меч уничтожен, а значит, не будет у вас бога войны. Что, несомненно, к лучшему ― пора заканчивать с боевыми действиями. И нечего тут ухмыляться, предупреждаю ― не злите Генри, то есть меня, хуже будет. Смотрю, по — хорошему до вас не доходит. Лады, ― и обратился к радостно потиравшим короткие лапки драконам, ― Фил и Билл, забирайте всех, кроме женщин…
Через пару минут стало очевидно, что всё в мире движется по кругу ― я снова, как и неделю назад, стоял в комнате, с головы до ног забрызганный кровью богов. Крепко прижимая к себе драгоценную вазу с сытыми драконами, сосредоточенно оттирал ладонью пятна с мордочек недавно наречённых Фила и Билла, а оторопевшие родные рассматривали меня со смесью ужаса и восхищения.
Поставив вазу на шкаф и чувствуя нарастающую, сосущую пустоту в животе, жалобно заныл:
— Берта, дорогая! Я же не ел почти сутки, покорми ребёнка, а?
Но тётушка, видимо, пребывала в состоянии шока и, прикрыв руками рот, испуганно хлопала глазами. Отец пришёл в себя первым и указал мне рукой на дверь, как всегда, даже не повысив голос:
— Живо мыться.
Братья хмыкали, о чём-то тихо перешёптываясь.
Я был слегка разочарован таким неласковым приёмом победителя, но посмотрев на своё отражение в зеркале, и сам приуныл, быстро нырнув в горячую воду. Отмокая в ванной, дал себе слово без крайней необходимости больше не прибегать к помощи моих новых слишком уж кровожадных приятелей. И без них справлюсь…
Через полчаса родные немного успокоились и с умилением смотрели, как я пожирал всё, что ставила на стол счастливая Берта. О подробностях происходившего там меня никто не спрашивал, и это было правильно. Честно говоря, я бы сам предпочёл забыть случившееся, как страшный сон…
Отец смотрел на младшего сына с непонятной грустной нежностью:
— Не спеши, Генри. Думаю, самое страшное уже позади. Надеюсь, на этот раз ты сделаешь правильные выводы…
Я замер, а потом уверенно кивнул, откусывая прямо от большого ломтя ветчины и невнятно бормоча:
— Конечно, па! Ты был прав на все сто ― хорошему магу не нужен меч, особенно такой…
Он улыбнулся, хитро прищурившись.
— А что нужно?
С трудом проглотил едва не застрявший в горле кусок:
— Голова на плечах. Целая и, желательно, неглупая… Ну и знания, конечно.
Отец, довольно потрепав «умника» по волосам, вышел из комнаты, и я, облегчённо выдохнув, вернулся к прерванному занятию ― героическому освобождению стола от временно захватившей его еды. Джо подсел ко мне и подозрительно ласково спросил:
— Голодная детка, ты в курсе, который час?
Сглотнул, снова чуть не подавившись, и вытаращился на брата. Он выразительно постучал по часам:
— Как считаешь, сколько ещё будет ждать Эмма?
Вскочив и сметая всё на своём пути, опрометью помчался к зеркалу. Наспех причесавшись и облив себя папиным одеколоном, спросил Дэна:
— Как я выгляжу? ― но, увидев его кривящиеся в насмешке губы, замахал руками:
— Нет, лучше молчи…