Утро началось с неприятного события. Лагерь проснулся от громких стенаний вдовы, которая выла так, точно её на части живьём рвали:
— Да на кого ж ты меня покинул, любимый Татор?! Как мне теперь жить без тебя?! — при этом в ледяных глазах женщины не было и капли горя, там лишь вспыхивали и гасли язвительные искры.
Когда на представление вдовушки никто и ухом не повёл, она обиженно надулась и удалилась в свою палатку. Она собиралась неторопливо позавтракать и собраться в дорогу. До родного дома было совсем уже близко. Только по законам снежных кочевников, вдове не оставалось ничего. Дочерям причиталось лишь скромное приданое. Остальное имущество делилось поровну между сыновьями, которым до матери вовсе не было никакого дела. Обычай эту ношу всегда перекладывал на дочерей. Если Богиня тебе их не дала, значит, не заслужила спокойную старость в тепле и неге.
Вдове приходилось в этом случае либо повторно выходить замуж за человека, у которого уже были дочери. Либо рожать самой в надежде на лучшую долю. Либо самостоятельно обеспечивать себя всем необходимым. К слову сказать, всё, что супруг дарил при жизни, снабжалось точной описью с подписью и личной печатью. Это богатство оставалось в распоряжении супруги. Умные кумушки умудрялись скопить столько, что потом отказывались выходить замуж или отправляться приживалкой в дом старшей дочери. Они жили остаток жизни в холе и неге и делали всё, что только в голову взбредёт.
Правда, в случае с Яааннорой подобный номер не проходил. Уже немолодая, обрюзгшая от лени и обжорства женщина страдала крайней степенью жадности. Сколько бы сокровищ ей не приносил в дар усопший супруг, той всё было мало. Вместо благодарности на его бедную голову валились попрёки и ругань. В результате такой беспросветной жизни мужчина и не заметил, как полностью утратил интерес к некогда горячо любимой жене. Теперь большую часть своих богатств он тратил на подарки многочисленным подругам. Их он менял как перчатки. Процедуры развода обычаи снежных кочевников не предусматривали. Поэтому бедолага Татор ещё и начал медленно спиваться от безысходности.
Как судачили острые на язык кумушки: «Глупая баба сама толкнула супруга в объятия смерти. Ведь Талаэ велела ей запереть его в палатке, а не шляться ночами у чужих костров».
Яааннора прекрасно знала, что в их караване её никто не поддержит. Поэтому и злилась ещё больше. С ужасом она понимала, что задуманное дельце может и не выгореть.
Когда вереница верховых авартов миновала ворота, к ним подъехала местная стража и вежливо попросила нанятый отряд проследовать к местному Блюстителю Обычаев.
Все, кто посчитал, что Яааннора слишком много воли себе взяла, отправились вслед за задержанными. Женщина с ужасом заметила, что все взрослые члены каравана, кроме тех женщин, которых дома ждали маленькие дети, увязались за ними.
Седобородый законник развернул пергамент и обратился к Надолгу:
— Почтенный, на вас поступила жалоба от вдовы Старшего Караванщика Татора Карала. Говорит, что вы не уберегли её мужа от Снежных Призраков. Дочерей у неё нет. Поэтому вам надлежит взять заботу о достойной жизни для несчастной женщины.
— Можете спросить у здесь присутствующих бывших подчинённых усопшего. Эта женщина пытается свою вину переложить на чужие плечи! — вишнёвые глаза Талаэ побагровели от едва сдерживаемого гнева, но показать себя слабачкой она не позволила. — Я лично просила эту змею запереть супруга в палатке, посадив на зачарованную цепь. Даже Лиитри не сочла такую меру за обиду. Поэтому и осталась жива!
Помощники законника опросили пришедших на разбирательство людей и записали рассказ каждого. Я, не таясь, рассказала всё, как было. Украшенный янтарём веер поблескивал в моих руках, вызывая неприкрытую зависть у жадной вдовы.
На своём веку Заллар повидал многое, но с подобным двуличием со стороны истицы столкнулся впервые. Беда вдовушки была в том, что он давно знал супруга осиротевшей дамы. Да и умел слушать разговоры, которые вели мужчины в корчме за кружкой крепкого спиртного. Оно помогало не заболеть во время Великой Стужи.
Яааннора с трудом подавила вопль, когда законники отказали ей в иске, мотивировав это тем, что: «Всякая разумная жена обязана упреждать опасные ситуации касаемо жизни мужа. Особенно в том случае, когда в игру вступают Снежные Призраки».
Впрочем, мерзкая толстуха была слишком упряма и жадна, чтобы просто так оставить свои грандиозные планы по обогащению. Она наняла парочку из местной Гильдии Воров, чтобы те умыкнули старинный веер у девчонки. Откуда глупой вдове было знать, что это не просто красивая безделка, а древний артефакт? Владеть им позволено только Лиитри Янтарного Ранга.
Когда изящная вещица оказалась в жадных жирных пальцах, она, закатывая глаза и тяжело вздыхая, отсчитала дюжину золотых форвенов, бурча себе под нос:
— Да на такие деньжищи тут можно целый месяц шиковать без забот и хлопот!
Она развернула изящный веер и принялась обмахиваться им, изображая из себя знатную особу, которой, отродясь, не бывала. По артефакту пробежали серебристые блики, и воровка выронила чужое имущество. Пострадавшая громко завопила от боли и долго трясла обожжёнными почти до угольной черноты пальцами. Сам же артефакт, издав хрустальный звон, вернулся обратно на тумбу у кровати в моей спальне.
Овдовевшая мегера долго ломала голову, как бы ей ещё вытянуть пожизненное содержание из скаредного дроу, который вёл отряд, охранявший их. Парень был хорош собой, молод и наделён сильным магическим даром, но прибрать его к рукам на правах законной жены у неё уже никак не получится. Время юности миновало слишком давно. Увы, она прекрасно понимала этот прискорбный факт.
Тут в голове интриганки забрезжила, как показалось в тот миг, светлая идея. Она вспомнила, что способности Открывающей Зазеркальные Пути во многом связаны с чешуйчатым Компаньоном. Дракончики, как все знали, были без ума от фиников. Достаточное количество коварного лакомства могло заставить их забыть о чём угодно. Конечно, ровно до тех пор, пока не проглотят последний кусочек.
Женщина потратила три полновесных серебряных монеты, чтобы стать обладательницей ящика спелых плодов и специальной сумки. Торговцу сказала, что она хочет отблагодарить знакомую Лиитри за помощь в пути.
Яааннора прокралась на постоялый двор, где остановились Надолг и его спутники. На скамеечке у входа, подставив свету янтарную спинку, в лучах зимнего солнышка нежился Роар, Он даже что-то мурлыкал себе под нос, так как был рад передышке. Тряская езда даже внутри удобной сумки не доставляла разумной ящерке удовольствия. К тому же, сильно нервировало то, что его слишком давно не потчевали любимым лакомством.
Когда вдова аккуратно опустила на снег открытый ящик с финиками, дракончик не смог устоять перед соблазном и с радостным курлыканьем нырнул в липкий плен. Вскоре из ящика доносилось только жадное чавканье и довольные вздохи. Когда Роар обожрался так, что уже и «Кыш» даже подумать не мог, женщина засунула его в сумку. Выбраться самостоятельно из неё не сумел бы даже самый опытный и ушлый Зазеркальный дракончик. После чего торопливо защёлкнула серебряную застёжку и унесла и деревянный ящичек. Она желала, чтобы никто и подумать не мог, что эту блестящую аферу провернула именно уцелевшая супруга Татора Карала.
Наступила глубокая ночь, а от Роара так и не было никаких вестей. Я попыталась дотянуться до него с помощью своего Дара, то только поняла, что у обжоры болит живот. Он только усиленно портит воздух и самостоятельно выбраться на свободу не может. Где находится, узнать так и не удалось. Хотя я очень старалась прояснить этот вопрос.