– А я думала, что остановлюсь у вас, – тихо сказала она.
Он резко поднял голову и потер за ухом.
– Да, но мой дом находится довольно далеко, я живу в одиночестве, да к тому же дом маленький.
– Ничего. Я привыкла к маленьким домам, – ответила Кэсси.
Он потер шею.
– В нем, кроме нас двоих, никого больше не будет. А я работаю целыми днями. Боюсь, вам будет одиноко.
– Я могла бы вам помочь. Я сильная и привыкла к тяжелой работе. У себя дома мы стираем белье на стиральной доске в корыте прямо на дворе, рубим дрова и...
Он приподнял руку.
– Мне... мне бы этого не хотелось. Вы приехали сюда не для того, чтобы работать. Вы здесь... гость.
– Это не так! Не для того я проделала такой долгий путь, чтобы быть здесь гостем. Я здесь, чтобы понять, смогу ли я быть... партнером. – Она чувствовала, что краснеет, но не отводила взгляда. Он тоже смотрел на нее, потирая шею.
– У меня две спальни, – сказал он. – Вы могли бы спать в одной, пока не... Я хочу сказать, если... – Он потер подбородок. – Дом, прямо скажем, сейчас не в лучшем виде... – Он запнулся. – Староват. Его нужно отремонтировать и покрасить, я все время собираюсь заняться им, но вообще-то он еще крепкий. Пол неплохой, есть электричество. Нет горячей воды, но можно купить бак и установить его. Это я тоже собирался сделать. Так что, пожалуйста, живите, но предупреждаю: вам может быть в нем одиноко. – Внезапно он оживился, словно его осенила неожиданная мысль. Прищурив глаза, он наклонился вперед, опираясь на локоть. – А вы случайно верхом не ездите? Тогда вы могли бы выезжать вместе со мной... так, ради прогулки.
Кэсси закусила губу.
– Нет, не езжу. Но я не боюсь лошадей, и мне бы очень хотелось научиться верховой езде.
Он потер рукой лицо.
– Ну, что касается научиться, то можно, конечно. Но сейчас мне лучше объезжать свои владения одному. – Он посмотрел ей в глаза. – Не могу сказать, что мне не нужна компания или помощь, просто не хотелось бы, чтобы с вами что-нибудь случилось.
Кэсси была разочарована; но что тут можно сказать? Поникнув, она кивнула головой.
– Хорошо, Леон. Пусть будет по-вашему.
– Вы уверены, что выдержите одиночество? – спросил он.
Она вспомнила о сыне и братьях и выдавила из себя улыбку.
– Да, выдержу.
– Надеюсь, – тихо сказал Леон и положил ладони на стол. – Послушайте, Кэсси, не знаю, как у нас все обернется... Вы тоже этого не знаете. Никто не знает. Но вот что я вам скажу. У меня с вами гораздо больше надежды на будущее, чем с какой-либо другой женщиной. Я говорю вам правду. Уже очень давно я совершенно один. – Он посмотрел на Кэсси вспыхнувшими каким-то мягким светом глазами. – Уже очень давно. Но я небезнадежен, и я благодарен вам за ваш приезд.
Кэсси улыбнулась, чувствуя отчаяние и одновременно надеясь на удачу. Она знала, что должна выложить Леону все о Пите и братьях. Честно сказать, что ей некуда больше податься, да и не к кому. Но опасность того, что он может отказаться от своей затеи и отступить, была еще слишком велика. А она пообещала мальчикам, что заберет их, всех шестерых. Она прикусила язык, оставив этот разговор до лучших времен, и лишь молча молилась: «Только бы все получилось. О Боже, пожалуйста, сделай так, чтобы у нас все получилось».
– По правде говоря, – тихо продолжал Леон, – я не собирался оставлять вас у Моттов. Они даже не знают о вашем приезде. А тут вдруг решил, что так будет лучше для нас обоих, пока мы не поймем, что из этого получится. Вот так... Теперь, когда я... – Он приподнял брови и глубоко вздохнул. – Кэсси, вы невероятно привлекательны, и я не хочу сделать что-нибудь такое, из-за чего мы могли бы... упустить наш шанс.
Кэсси почувствовала облегчение и жар в крови, который она не ощущала со времен... Ей не хотелось думать о Джозе. Совсем не хотелось думать о нем. Сейчас, впервые за многие годы, у нее была надежда, настоящая надежда. Сейчас она знала, что не станет рассказывать Леону ничего такого, из-за чего могла бы «упустить шанс». Она потянулась и взяла его за руку.
– Мы можем идти?
Он крепко сжал ее ладонь и медленно улыбнулся.
– Я только расплачусь.
Эта земля была самой прекрасной из тех, которые ей доводилось видеть. Повсюду возвышались горы, но они не были похожи на те поросшие лесом и перемежающиеся долинами громадины, окружавшие ее дома, в Западной Вирджинии. Здесь между суровыми, осыпающимися от времени скалами тянулись широкие и плоские песчаные равнины с богатым разнообразием кактусов и трав, с зарослями фиолетового шалфея и растения, которое Леон называл «окотилло». При взгляде на эти растения казалось, что связали вместе несколько зеленоватых соломинок для коктейля. Вокруг ни деревца, ни папоротника, ни плюща, только бескрайний простор и необъятное голубое небо! Человек здесь чувствовал себя песчинкой. Вместе с тем он чувствовал себя свободным.