Ванная появилась в этом доме явно лет пятьдесят тому назад. Стены были оштукатурены совсем иначе, чем весь остальной дом, деревянные пол и потолок. Старая ванна с потрескавшейся эмалью стояла на ножках, похожих на лапы с когтями. Рядом находилась раковина. На унитазе было крашеное деревянное сиденье, а над ним, у стены, бачок с цепью.
Кэсси положила одежду на крышку туалета, достала из шкафчика полотенце и мочалку, заткнула сток резиновой пробкой и включила кран. Вначале вода показалась немного ржавой, но вскоре уже текла чистой струей. Кэсси закрыла дверь, пожалев, что в ней нет замка, и разделась. Впрочем, она чувствовала себя в безопасности. Леона дома не было, а даже если бы и был, он не вошел бы сюда. Она не сомневалась в этом. Держа в руке небольшую бутылочку детского шампуня, который она захватила из дома, и кусок мыла, обнаруженный на раковине, Кэсси забралась в ванну. Вода была все-таки холодной. Будь день попрохладнее, она бы сейчас дрожала, но сегодня было еще терпимо. Кэсси осторожно опустилась в воду, давая себе время привыкнуть к ней, а потом легла, намочила волосы и стала мыть их под краном. После этого помылась сама. Вода уже казалась теплой. Лежа в ванне, Кэсси откинула голову на край и закрыла глаза...
Леон разбудил ее спустя несколько часов, стуча в дверь:
– Кэсси, вы здесь?
Она встрепенулась, села, и кожа ее тут же покрылась мурашками.
– Да, я... Сколько времени? – спросила она, потянувшись за полотенцем.
За дверью голос Леона звучал приглушенно. Оказалось, уже далеко за полдень.
– Выбирайтесь из воды, пока вы совсем не растворились!
Она обернула вокруг себя полотенце. Волосы высохли, но расчесать их было нечем.
– Я... сейчас выйду. Я заснула.
Кэсси услышала, как Леон засмеялся.
– Кажется, для вас это привычное дело.
Она быстро вытерлась и начала одеваться: белье, джинсы и майка.
– Это все поездка. Я устала гораздо сильнее, чем предполагала.
– Если вы уже оделись, дайте мне, пожалуйста, полотенце, – попросил он.
– Полотенце? – Она вынула одно из шкафчика и открыла дверь в маленький закуток за кухней.
Леон уже переоделся. На нем были чистые джинсы без ремня, белая рубашка, рыжевато-коричневые сапоги. Волосы были мокрыми, и вода с них капала ему на плечи. Он улыбнулся.
– Я вымылся рядом с водяной мельницей. Обычное дело. Сразу же чувствуешь себя посвежевшим, и нет опасности заснуть. Хотя я помню времена, когда мог спать стоя, и это чистая правда.
Кэсси неожиданно представила себе Леона, стоящего обнаженным под душем. Должно быть, это как-то отразилось на ее лице, потому что Леон приподнял бровь и вскинул голову. Она ощутила, как краска заливает ей щеки, и постаралась скрыть свои чувства. Теребя волосы, она сказала:
– Совсем высохли, теперь их не расчешешь. Придется снова намочить.
Леон оглядел ее.
– У вас очень красивые волосы, – тихо проговорил он, – даже когда взъерошены.
– Вы так думаете? – удивилась Кэсси.
– А вы так не думаете?
Нет, она так не думала.
– Ничего особенного. Обыкновенные волосы.
Леон протянул руку и пальцем коснулся пряди.
– Вовсе нет. Они как шелк: блестящие и мягкие.
Он заглянул Кэсси в глаза, и сердце ее учащенно забилось, а во рту пересохло. Она сделала глубокий вдох и облизала губы. Он отшатнулся и, отдернув ладонь, прижал ее к груди, как будто защищаясь от удара.
– Боже праведный! Женщина! – воскликнул он, глядя на ее губы, и протянул к ней руки.
От неожиданности растерявшись, Кэсси невольно тоже вскинула руки и подалась к нему. Полотенце упало. Впрочем, она понимала, что происходит, и не противилась этому. Он прижал ее к себе и обнял. Она вскинула на него глаза. Его губы жаждали поцелуя. Страсть в его глазах постепенно превратилась в нежность и стала чем-то настолько сладостным, что Кэсси почувствовала, как слезы наворачиваются у нее на глаза. Сейчас он держал ее в своих объятиях уже не так крепко, и она, поднявшись на цыпочки, обвила руками его плечи. Он улыбнулся ей. Его лицо было совсем рядом. Он немного приподнял ей подбородок, и губы пылко коснулись ее губ. Конечно, Леон не похож на Джоза, и поцелуй получился совсем другим, но все-таки он чем-то его напоминает. И у того, и у другого в поцелуе была любовь и нежность. Леон откинулся назад и посмотрел на Кэсси. Она не стала объяснять причину слез, заблестевших у нее в глазах, а он и не требовал никакого объяснения. Коснувшись ее волос, он откинул ей голову. На этот раз он поцеловал так, что язык его проник в рот. Кэсси обдало жаром, который медленно растекался по всему телу до тех пор, пока она не почувствовала, что внутри у нее все тает.