– О! – простонала она.
– Расслабься, – приказал Леон.
Кэсси опустила голову, глубоко вздохнула, стараясь расслабиться, но каждое его прикосновение заставляло вздрагивать. Одновременно она чувствовала, как тепло разливается по всему телу, и была рада, что разлохматившиеся волосы скрывают ее пылающее лицо. Спустя несколько минут его руки оказались между ее ног. Она была так возбуждена, что дышала с трудом.
– Раздвинь их, – резко скомандовал он.
Следовало бы отказаться, но она не решилась. Да и ей самой безумно хотелось, чтобы он касался ее. И это желание не было вызвано тем, что он очень скоро станет ее мужем. Она поняла, что ей этого хочется независимо от того, сделал он ей предложение или нет. И эта мысль поразила Кэсси. Она совершенно не ожидала, что ее так страстно потянет к нему. Она надеялась, что он не отвергнет ее, а тут вдруг поняла, что хотела его почти с самого начала, и ее поведение было тому доказательством. Кэсси чуть не засмеялась: по правде говоря, она с первой же минуты поняла, что тела их найдут общий язык. Его пальцы касались чувствительной области между ног, а она задыхалась от необыкновенных ощущений и издавала какие-то низкие звуки. Леон не говорил ни слова, просто массировал сухожилия, повторяя одно и то же движение.
Это был сущий ад – но и райское блаженство. Кэсси уже забыла, что так бывает. Она испытывала пьянящее забытье и вместе с тем невыносимое возбуждение. Леон массировал ногу, опускаясь к щиколотке. Его крепкие пальцы то сжимали, то растягивали ноющие мышцы. Кэсси, хватая воздух, отчаянно пыталась успокоить жаждущее любви тело. Дойдя до щиколотки, Леон поднял ей ногу и согнул ее. Голень Кэсси оказалась на его бедре. Сильные пальцы стали ловко разминать ступню.
Ничего подобного прежде она не испытывала. О таких нежных, обволакивающих сладостным покоем касаниях можно было только мечтать. Чтобы не сомлеть от удовольствия, Кэсси оперлась рукой о стену.
– Я вижу, тебе нравится, – сказал Леон мягким, проникновенным голосом.
Она лишь простонала в подтверждение его слов.
Но вот Леон перешел на другую ногу. Кэсси было удивительно хорошо и тепло. Она понимала, что ее любят, и это было как подарок судьбы, ведь казалось, больше уже никогда она не будет любима. Слезы застилали ей глаза. Неужели это возможно? Любить и быть любимой во второй раз? Неужели Бог настолько добр, настолько щедр? Это граничило с чудом, но какая же надежда вдруг у нее появилась! Неужели и впрямь можно будет немного облегчить трудную жизнь? И это уже не просто сделка. Но она до сих пор не сказала Леону правду! Он еще не знает, что она не может войти в его жизнь одна. Не знает, что она хочет от него больше, чем он от нее. Господи, как же теперь сказать ему? Она обидит его. Он будет в шоке. Это – предательство. Что же она наделала?
Теперь Леон стал массировать ногу Кэсси в обратном направлении, вверх от ступни. Боль возвратилась, но не такая острая, как прежде. Жаль, что Кэсси могла теперь думать только о предстоящем признании. Ничто не могло отвлечь ее мысли. Что же делать? Необходимо рассказать Леону все. Но с чего начать? Неужели она сможет обидеть его? Но и умолчать нельзя. Может быть, ей лучше уехать? Отказаться от своих планов и оставить его, так и не открыв ему свой тайный замысел. Но как иначе она могла узнать, сумеет ли он влюбиться в нее? А вообще: почему такой мужчина, как Леон, полюбил ее?
Или Джоз, еще один мужчина?
Для Кэсси это была загадка. В ней, оказывается, есть что-то такое, что заставило двух хороших мужчин полюбить ее. А ведь на самом деле она лгунья, потребительница. Внезапно вспомнился отец, и от этого воспоминания ей стало плохо. Не хватало еще ему уподобиться. Она уедет. Сегодня же. Леон повезет ее в город. И вот там она скажет ему, что передумала, и попросит купить билет на автобус... но куда? Нельзя даже вернуться к мальчикам: сейчас они с Чинцем. Все, кроме Пита. Интересно, она и Пит смогли бы пожить у Доди? Доди нужна помощница, и Кэсси в лепешку расшибется, чтобы угодить ей. А платой за работу будет проживание и питание для нее и сына. Но в этом случае мальчикам пришлось бы остаться у Чинца и Марлин, а скорее всего, оказаться под опекой социальной службы. И поделать с этим ничего нельзя, говорила она себе.
Широченная улыбка Фредди, очки Бартона с толстыми стеклами проплыли у нее перед глазами. Как же она может оставить ребят у Чинца? Переживут ли они жестокое обращение с ними, которое день от дня все возрастает? А близнецы? Они и так уже отбились от рук. Много ли времени им понадобится, чтобы стать такими, как отец? И, конечно, Ньют. Он заслуживает большего. Он умен, настойчив, упрям. Сколько раз он уже сталкивался с отцом, и это будет повторяться снова и снова... пока Чинц не убьет его. Или наоборот. Неизвестно, что хуже.