– Вот так я черпаю свою силу.
– Но они ведь ведьмы, одни из нас.
– Они осуждены на казнь. Если их просто убьет инквизитор, то их дар пропадет впустую. Нам же сила колдуньи пригодится для великого дела, мы сможем защитить себе подобных, чтобы они больше не погибали в таких вот затхлых темницах.
Это звучало довольно странно. Зачем наблюдать за убийством, когда можно вызволить ведьму и приобрести новую соратницу и последовательницу? Однако Сантана утверждала, что в таком случае ее быстро выследят, едва лишь обнаружат побег. Она говорила, что сестры помогают ей, отдавая собственные жизни и делясь собственным даром. Она очень хорошо умела все объяснять, наша мудрая предводительница. Не знаю даже как, но в конце концов она убедила меня, что поступать так вовсе не столь ужасно, как может показаться вначале. А позже я и сама стала, следуя за ней, питаться чужой энергией, ощущая, как растет внутренний запас, укрепляется дар, как сила бурлит в венах. Я могла уже воздействовать на людей не только через прикосновения, но и на расстоянии. Не одну меня Сантана подпитывала подобным образом, остальные пятеро приближенных тоже оказались в зависимости от источников силы. Позже колдунья объяснила, что готовит нас к одному великому событию.
– Мы совершим акт возмездия, сестры. Мы покажем собственную силу и припугнем обывателей, заставим власть имущих трепетать от страха и склониться перед нами. Придет время, и они дадут нам все, о чем мы попросим, а потом именно ведьмы станут править этой страной, получая то, что заслужили по праву.
– Как мы покажем величие? – задала вопрос Августина.
– Устроим показательную казнь на площади.
– Зачем?
– Ведь они казнят наших сестер: душат, топят, закалывают кинжалом. Мы тоже проведем свою казнь. Пусть поймут, что с ведьмами шутки плохи, что сила на нашей стороне. Взгляните сюда: главная площадь выполнена в форме круга. Ваша задача – встать с шести сторон вот в этих углах, а затем все вы объедините силу, она прольется на этих жалких горожан огненным потоком и уничтожит всех, кто окажется на площади в тот момент. Ваша задача потом – быстро уйти и не быть пойманными инквизиторами.
Мы исполнили все в точности, согласно плану. Только позже я задумалась, почему сама Сантана не была с нами, но объяснила все ее дальновидностью и предусмотрительностью.
В тот день на площади было не слишком много людей и ни одного инквизитора. Мы встали по периметру, как велела предводительница, а потом потянулись мысленно друг к другу, объединяя и сплетая собственную силу. Сперва никто не обратил внимания на одинокие фигуры, замершие в разных концах площади, но когда огненные змеи потянулись по воздуху, формируя в вышине огненный шар, раздались крики. Мы опустили руки и мгновенно отступили в подворотни. Кто-то из людей тоже бросился бежать, но было уже слишком поздно. Шар взорвался, посылая огненный поток, сметавший все на своем пути. Он не смог покрыть площадь целиком, но уничтожил то, что оказалось в непосредственной близости от места соединения ведьминских заклятий. Воздух вокруг огласился криками раненых и пострадавших, донесшихся до нас уже издалека. Торопливо следуя узкими закоулками, мы с сестрами быстро исчезли с места преступления.
Кристиан
Проводив жену до нашего особняка в Сильвертоне и поцеловав ее на прощание, я быстро сбежал по ступенькам к карете, как всегда обернувшись внизу, чтобы улыбнуться Лидии и поймать в ответ ее немного грустную улыбку, от которой сердце сдавило желанием подняться обратно и никуда не уезжать сегодня. Она стояла наверху, а ветер слегка развевал светлое платье, обнимавшее располневшую фигурку моей хрупкой и нежной жены. «Ты счастливчик, Крис! – нередко говаривал мой брат. – Если бы мне довелось иметь рядом женщину, подобную Лидии, я бы предпочел сам погибнуть от моровой лихорадки, лишь бы не потерять ее». Я лишь улыбался его словам, предпочитая держать свои чувства при себе, делясь ими только с той, кто пробудила эту нежную любовь, подобную бесконечному желанию заботиться о ней, радовать каждый день, носить ее на руках, чтобы вновь и вновь видеть на самом прекрасном лице улыбку. Усилием воли подавив эмоции, грозившие лишить дядю моего общества сегодня, я забрался в карету и отправился в дом совета. Подъехав к главному крыльцу обширной, богато украшенной резиденции, взошел по мраморным ступеням под сень высоких колонн, ступив под прохладный свод оплота мира и стабильности нашего государства.
Поднявшись по удивительной янтарной лестнице к дверям парадной залы, подождал, пока мажордом объявит о моем прибытии. Я ожидал застать дядю одного, но был очень удивлен, увидев всех семерых глав вместе. Дядя мой, Бенедикт Саркис, являлся председателем сего могущественного правительственного аппарата. Он поднялся с роскошного бархатного кресла с золочеными подлокотниками, ничуть не боясь проявить излишнюю фамильярность, и, приблизившись ко мне, крепко обнял.