Осваиваюсь
Алексей лежал на кровати, заложив руки за голову, и пялился в потолок. Взгляд лениво следил за медленно вращавшимися моделями звездолетов, подвешенных на нитках к потолку. Ни единого звука не доносилось из-за неплотно прикрытой двери комнаты. Было тихо и спокойно, как в склепе.
— Во-во, как в склепе. Очень подходящее слово, — негромко пробурчал он, скривившись. — Хорошее, б…ь, у меня начало новой жизни. Батя, хм… почти батя, погиб. На голову свалились странное покровительство боярского рода и охренительный долг. В добавок еще сам сглупил, когда решил подергать за усы вяземского тигра. Одно слово, пацан…
За прошедшую ночь многое из вчерашнего представало уже в совершенно ином свете. Его вчерашнее поведение казалось безрассудным мальчишеством, недостойным бывшего космического пилота. Теперь-то, парень понимал, что выказывать неуважение патриарху боярского рода, членом которого он стал, было не просто глупо, а смерти подобно. Хотя что теперь толку мусолить это? Сделанного не исправить. Придется теперь все время держать ухо востро, чтобы не проспать ответный ход новых недоброжелателей.
— Да-уж, жизнь удалась. За пару дней наворотил такого, что за год не разгрести, — невесело бормотал Алексей, поднимаясь с постели. — План теперь придется явно корректировать. Плохо… А кто говорил, что будет легко? Ты же штурмовик, братишка. Прорвешься.
План, который в последнее время занимал его мысли, имел пока только громкое название «План» и кое-какие наметки. По сути, ничего конкретного пока не было. Слишком мало в его распоряжении было информации о себе нынешнем и внешнем мире, что нужно было, засучив рукава, копать и копать. Пока же Алексей ясно понимал, что о возвращении в свой мир даже думать рано и, по-всей видимости, пока глупо. Нужно было приготовиться к долгой (кто знает сколько это все продлиться?) игре, пока проясниться хоть что-нибудь и он нападет на след.
— А пока будем вынюхивать про все, что только можно. Еще бы не грех форму подтянуть, — он шустро влазил в спортивный костюм, вновь с сожалением отмечая свое худосочное тело. — С таким доходягой каши не сваришь, как говаривал наш инструктор.
Через минуту парень уже был у двери. Дальше ему нужно было пройтись по коридору и спуститься по лестнице к спортивному залу. Только у поворота к гостиной он невольно замедлил шаг, услышав знакомые ему голоса. Разговаривали горничная и мама. И, судя по всему, разговор шел о нем.
— … Ты Лизонька не беспокойся. Я сильная. Ничего мне не будет. Все там перегорело, ничего не осталось, — устало говорила Бельская, сидевшая спиной к проходу в коридор. — За Алексея только беспокоюсь. Как бы с ним чего не случилось. Он ведь с отцом близок был. Они очень много времени вместе проводили. Миша рассказывал, как водил его в свою домашнюю лабораторию и учил работать с амулетами. Говорил, что тот был в полнейшем восторге. Уверяя, что, как и отец, станет заниматься артефакторикой, — в ее руках оказался кружевной платок, которым она немедленно промакнула кончики глаз. — Что теперь будет с Алексеем, представить даже не могу. Не дай Бог, он станет себя винить за все случившееся…
Сидевшая рядом Лизавета сделал любопытную мордочку. Ей до ужаса хотелось узнать, за что же должен винить себя молодой господин. Однако спросить о то, конечно, же не решалась. Такой бестактностью и излишним любопытством можно было с легкостью прогневать госпожу.
— Он ведь ребенок совсем, — правда, убитая горем женщина и не думала молчать, чувствуя в себе потребность выговориться. — Ведь все с этого несчастного случая началось. Миша потом рассказал, как там все было. По камерам проследил… Оказалось, Алексей стал свидетелем ссоры двух боярычей и решил посмотреть, как у них дуэль пройдет. Понимаешь теперь Лизонька? После этой распроклятой дуэли все и пошло, как снежный ком. Одно за другим, одно за другим. Сначала муж решил пойти под защиту боярского рода Вяземских, потом они выставили за это условие. Ведь из-за этого Миша и стал пропадать в их лаборатории. Говорил, что там защита лучше… Вот так Лизонька, вот так-то.