— Кем ты был, батя, на самом деле? — шептал парень, держа в руке взятый из лаборатории скромный перстень с гербом рода Бельских. — Местным да Винчи? Тесла? Что за мысли царили в твоей голове? Здесь же нет и не было такого. Я рылся в сети, но ничего подобного не находил. Здесь же все повернуты на магии, но никак не на технике…
Это охватившее его в лаборатории чувство нереальности не отпускало Алексея и сейчас. Откуда все эти устройства в лаборатории? Это же лишь домашняя мастерская. Все основные разработки Бельский всегда вел рабочей лаборатории, как говорила мать. Здесь же, говорила она, он творил для души. Иногда, мол, на него накатывало что-то эдакое и он стремглав устремлялся к себе и часами, а и сутками не выходил оттуда. Неужели, на всем этим работал его здешний батя?! Он, что реально был гением?!
Алексей тихо присвистнул своим мыслям. В его голове вертелась какая-то ускользающая от него мысль, которая, как чувствовалось, должна была ему все объяснить или, по крайней мере, попытаться все объяснить. Однако почти уже созревшую мысль спугнули. Позади него послышались шаги. Кто-то спускался по лестнице. Через мгновение раздался удивленный голос его матери:
— Сынок, ты уже проснулся. Думала, тебя придется будить. Ведь сегодня особый день. Ты будешь учиться в императорской гимназии, — ее глаза при этих словах увлажнились. — Если бы ты знал, как мы с твоим папой мечтали об этом… Ты все пытаешься вспомнить код от двери в лабораторию отца? — ее взгляд на секунду задержался на стене с часовым механизмов в середине. — Оставь это. Я потом поищу в его бумагах. Может там что-нибудь найдется. Иди завтракать. Лизавета, испекла твои любимые оладьи.
Алексей было открыл рот, чтобы рассказать о своем открытии, но слова об оладьях сразу же закрыли ему рот. Рот тут же наполнила слюна, а перед глазами встали румяные, источающие аромат, оладушки. Все мысли о лаборатории тут же вымело, как сор из избы веником. Выходит, нехило он проголодался за эту ночь, проведенную в изучении артефактов.
Позже, когда принялся одеваться, голова уже была забита совершенно другими мыслями.
Почти первый раз в почти первый класс собирался. Одноклассники, учителя, цветы, школа. Должно быть, наверное, радостное настроение или какое-то восторженное шевеление в душе. Вот именно, что должно быть. Его же охватило совсем иное чувство, которое, положа руку на сердце, Алексей даже не сразу распознал. «Б…ь, зверинец! Точно зверинец, клетка с тигром! Вот оно! Точно такое же поганое чувство у меня было, когда в детстве в зоопарке подходил к клетке с медведем… Тревожно».
В гимназии это чувство не пропало, а, наоборот, еще более усилилось. Он шел за директрисой, статной мощной дамой в костюме, больше напоминающем военную форму, и пытался логически разобраться в своей тревоге. «Это же императорская гимназия с такими шишками за партами, что мама не горюй. Наверное, порядок и дисциплина, как в армии или тюрьме. Шаг влево, шаг вправо — дисциплинарное взыскание, не меньше. Словом, все должно быть, как на курсах штурмовых пилотов в его реальности». Однако память, словно специально, подбрасывала ему новые дровишки в уже затухающий пожар его тревоги. В голове всплыл разговор о поединках чести между учениками, в которых нередко применяли и родовые заклятия. Перед глазами встали многочисленные ролики с рассыпающимися в прах домами, возле которых боярским отпрысках вдруг вздумалось поспорить о древности своих предков или поквитаться за нанесённые обиды. На видео целые этажи на глазах превращались грудукамней. «Обезьяны с гранатами, с базуками. Целый класс родовитых обезьян, кичащихся древностью своего рода! И на хрена мне такое удовольствие? Один раз уже чуть не прикончили, а второго можно и не пережить».
Естественно, рисуемая в его голове картинка была гротескной. У него было слишком мало времени, чтобы разобраться во всех нюансах взаимоотношений боярских и дворянских родов между собой. Откуда ему было знать про целый ворох жестких правил и запретов, которые опутывали поведение каждого боярского или дворянского отпрыска? Их общение, официальные встречи, поединки, в конце концов, превращались в настоящий ритуал, который проходил под жестким контролем многочисленных посредников и наблюдателей. Чтобы привить все эти правила, совместное обучение осуществлялось исключительно на территории особых учебных заведений — императорских гимназий, патронируемых одним из членов императорской семьи. Собранные здесь лучшие педагоги давали не только одно из лучших классических образований в мире, но и учили будущую элиту страны взаимодействовать между собой. Ведь родовитые наследники уже в юном возрасте обладали весьма разрушительными способностями, которые представляли опасность и для них сами, и для окружающих. Правда, ни о чем об этом Алексей еще не знал. Гимназия для него пока представлялась зверинцем с опасными животными, с которыми как-то нужно было сосуществовать.