Я усмехнулась и сперва лежала на спине, глядя в потолок, а потом услышала справа какие-то шорохи… но не придала этому особого значения. Наверное, Макс оставил окно открытки чтобы немного проветрить комнату, может птичка залетела или ветер форточку дёргает? Я перевернулась на другую сторону и… поняла, что в комнате и на кровати я не одна. Мы лежали и смотрели друг на друга… он на меня, а я на него… а потом я вскрикнула, но он прижал палец к своим губам, прикрыл ладонью мне рот.
И через собственную ладонь поцеловал…
— Ч-ш-ш-ш-ш
— Это я, хотел тебя проведать, но твой цербер не пустил через двери
Даниил рассмеялся
— Пришлось как привык, через форточку…
— Ну что ангелочек, рада меня видеть?
ГЛАВА 20
мама Макса… или тайное стало явным
— Ну что ангелочек, рада меня видеть?
Вопрос Громова поставил меня в тупик. Я не могла ответить, понимая, что любой мой ответ, все что я скажу ему будет ложью. Но он не должен узнать правду, никогда. То, что я чувствую к нему, не правильно. Это ошибка! Чудовищная и не правильная какая-то жажда видеть его, чувствовать его, касаться его широкой и такой сильной груди. Смотреть в его черные и страшные словно окутанные тьмой, что обитает глубоко в недрах его сердца, глаза, и содрогаясь вдыхать его аромат… свежий и соленый поцелуй моря…
— Вот ещё! Я в норме, так что преступников попрошу на выход…
Всё что смогла ему сказать, пытаясь не смотреть в чёрную бездну дьявольских очертаний ледяного превосходства…
— Что?!
Он усмехнулся сильнее на меня наваливаясь, за что был оттолкнут мной на более дальнее расстояние.
— Я говорю, пошёл отсюда, товарищ бандит!
Но Громов судя по всему и не думал даже уходить. Он схватил меня за руку и положив её себе на грудь, улыбнулся
Я слышала, как стучит его сердце, как бешено оно бьётся словно молот в наковальне, тогда как от касание его руки моей собственной, моё сердце участилось. Ритм ускорился и теперь сердце билось так, словно дикая пташка, что была поймана и посажена под замок, но отчаянно пыталась высвободиться из клетки, грезя лишь о свободе и небе… Ее полёт прекрасен, а помыслы чисты. Чисты как гладь синих просторов, что не запятнана ещё ничем и никем… и лишь полёт может заставить её жить… и снова любить…
— Громов, уходи. Не видишь я болею. Я на лекарствах и на чаях у меня сопли противные, и я вся страшная как дикая обезьяна, хочу спать.
Громов усмехнулся сильнее сжал мою руку в своих и поднеся к губам осторожно ими коснулся нежной кожи. Потерся щекой о ладонь и принялся покрывать её пылкими поцелуями… Не скрою, мне было приятно. Очень приятно и я хотела большего, но он никогда об этом не узнает!
— Спи, ангел мой. А я просто буду рядом… и прости за то, что было в лесу. Я испугал тебя, знаю…
Я решила сделать, как и всегда сбежав от вопросов и признаний. Просто закрыла глаза и прошептала:
— Я сплю, не мешай…
Громов снова усмехнулся, а его рука скользнула по моей щеке, погладила по волосам, пока вторая не выпускала моей руки, губы продолжили нежные поцелуи… он что-то нашептывал мне, или кажется пел? Да, пел колыбельную… это было так мило, у него был прекрасный голос… я летала на облаке счастья и невесомости… и даже не заметила, как подействовало лекарство, просто заснула…
Пробуждение было лёгким и прекрасным. Я проснулась видимо вечером, потому как за окном было темно. Открыла глаза и поняла что кроме меня в комнате никого нет, а окошко закрыто. Сползла с кровати, кое как ещё на ватных ногах подошла к столу, налила себе из графина немного воды и лишь когда, поднося стакан к губам сделала несколько глотков, заметила на столе одну белую розу, а под ней записку.
«Выздоравливай скорее, мой ангел. Не буду мешать тебе отдыхать. Уже мечтаю, когда снова увижу тебя. Скучаю. Твой Г.»
— Твой «Г»…
Услышала я позади себя рычание и обернулась
— Г… не трудно догадаться кто, гораздо сложнее понять как.
Макс выглядел очень злым, ну просто очень. Он схватил меня за руку и потянул на себя, я едва не упала, но он придержал меня не позволив случиться свиданию с полом.
— Как он сюда проник?
Я захлопала лишь глазами пытаясь изобразить идиотку желательно тупую.
— Кто?
Макс замотал головой
— Не надо тут притворяться дурой, малая, тебе не идёт.
Я лишь пожала плечами
— Не понимаю о чём ты. А кто передал розу и записку?
С минуту Макс буравил меня взглядом тяжёлым и явно испепеляющим изнутри обращая душу в пепел…
— Хорошо, очень хорошо.
Наконец изрёк он и толкнул меня обратно в кровать. Заставил лечь на подушки. Быстро укрыл пледом и скрестив руки на груди, прошипел: