Отвожу руки в стороны и вижу Воронова. Он быстро идёт к нам, по пути так быстро стреляет, что… я не ожидала, амбала не ожидавшие, но раненые уже на полу. Как он сделал это?! Да кто же он такой вообще?! Шаг, выстрел, поворот, снова шаг и снова выстрел, пригнулся, увернулся, идёт дальше, последний выстрел т третий нападавший повержен выстрелом в бедро. Матерится, пытается выстрелить в ответ, но получает выстрел в руку, роняет свое оружие на пол и сбегает прочь
— Воронов?!
Никита подходит к нам, с разворота даёт Паради по морде и замахивается снова
— Всё, всё, понял, понял. Я идиот что притащил беременную женщину сюда. Давайте блин валить отсюда, там ее «мамочка» не хочу ей на глаза попадаться…
Никита, крепко сжимая мою руку в своей, выводит меня прочь из полуразрушенного завода и кивает Паради. Тот направляется к своей машине, я же усаживаюсь в машину Воронова. Он срывается с места, по пути ручная меня по чем зря
— Дура чё ты поперлась туда, вообще?!
— Я хотела узнать кто собирается меня завалить
— Узнала? И что толку?! Всё, отныне я буду возить тебя на занятия, пока творится вся эта фигня и… переезжаю жить к тебе!
— Что?!!
Я слегка опешила
— Нет!
Воронов, казалось, меня сейчас убьёт. Но потом…
— Ах да, ты права. Эта идея не из лучших. Ты переезжаешь ко мне…
Вот это поворот. Я к нему?! Ну уж нет! Как это будет выглядеть со стороны??! Неа… неа…
— Я не могу, и я не поеду.
Воронов, казалось, меня сейчас убьёт. Он просто в ярости, сжимает руками руль и делая над собой огромное усилие чтобы не наорать на меня, шипит:
— Вы переезжаете ко мне, Лилия Игоревна. И это не обсуждается.
— Я не поеду!
Поедете!!! Впереди машины побежите, как миленькая, поедешь!
Я отвернулась к окошку
— Я сказала нет
— Я сказал да. Что за капризы, маленькая?! Это вопрос твоей безопасности. Поэтому сделаешь как я скажу, если хочешь выжить. И слушать ничего не собираюсь. Всё!
Остаток дороги мы ехали молча. Я злилась, Воронов смеялся на мою реакцию. Когда приехали, вместе поднялись ко мне, где меня все ещё ждали Громов с Греком. Едва я вошла в гостиную, Громов кинулся ко мне
— Лиля, я хочу поговорить с тобой
Громов неожиданно плюхнулся передо мной на колени и обхватив меня за попу руками, заявил:
— Я не могу без тебя. Пожалуйста, вернись ко мне. Вика — это временно. Умоляю… ангелочек…
Я начала отталкивать его от себя. И тут его мобильный запиликал… Он лежал на полу, и я увидела «Вика»…
Погладила его по волосам и прошептала:
— Громов, ответь тебе невеста звонит. Тебе пора, завтра у тебя свадьба…
Он посмотрел на меня с болью… замотал головой…
— Лиля не делай этого с нами… не убивай нас
— Громов, ты сам нас убил… ты убил меня и предал… убирайся отсюда и никогда больше не приходи. Я… тоже сделала свой выбор. Вы оба…
Я оттолкнула Громова и подошла к Греку. Размахнувшись, ударила его по щеке
— Вы оба мне не нужны. В моей жизни навсегда останется только лишь один человек… тот, кого я люблю.
Подошла к Воронову и взяла его за руку.
— Я выбрала того, кто мне нужен. А вы оба, проваливайте
— Его??!
Психанув, Громов молча выбежал из квартиры. Грек же, подойдя ко мне, прошептал
— Детка, так просто это не закончится. Там… мой ребёнок. И я его не оставлю. Не прощаюсь.
Грек усмехнулся, подмигнул мне и.… тоже ушёл.
Я с минуту молча смотрела им обоим вслед, а потом подошла к двери и закрыла её. Понимая, что именно сейчас, лишь в этот момент, я только что наконец-то попрощалась с Громовым, я смогла отпустить его навсегда из своей жизни… Не спорю, это было больно и очень сложно, но я сделала это, я сама только что убила свою старую любовь, извлекла из сердца и отпустила на свободу. Даже не плакала, потому что Громов — это как старая рана, которая в принципе и не болит уже больше, но осталась навсегда шрамом…
Как воспоминание о том, что она была… но закончилась. Я медленно обернулась, и молча прошла мимо Воронова, который с интересом наблюдал за происходящим все это время и вошла в кухню. Налила себе воды. Поднесла стакан к губам и сделав несколько глотков, поняла, что он стоит за моей спиной и дышит мне в затылок. От ощущения его дыхания на моей шее, по телу пробежали мурашки ледяного дождя. Я ощутила, как одна его рука легла мне на талию, а другая, отобрав бокал поставила его на стол. И он прошептал
— Я понимаю тебя…
Эти его три слова, словно мягкая шаль легли на сердце, покрывая каждый сантиметр моего тела приятным теплом…