Когда-то приёмные родители учили её: никогда не иди на поводу у чувств. Будь стойкой, смелой и решительной. Будь готовой защитить свою честь перед кем угодно, даже перед влюблённым до потери пульса юношей. Хедер помнила это. Но тогда, в тёмном душном большом зале, она не смогла ничего с собой сделать… И не хотела. Сейчас все эти строки как-то упали куда-то внутрь, заставляя лишь горько усмехаться. Какие, Тор, могут быть разум и честь рядом с Дагуром? Она сотый раз повторяла себе это, но до сих пор не могла до конца осознать… Дагур был огнём. Он был тем самым огнём, что вдыхал жизнь в её пустое существование. Он срывал для неё звёзды своими касаниями, крошил империи одним взглядом. Это был единственный человек, в чувства которого хотелось верить. И, хотя Хедер почему-то до сих пор сомневалась в искренности брата, ничто не позволяло броситься прочь от него… А порывы, что преследовали её, таяли под властным ударом берсерка.
И сейчас ей нужно было высказать всё, что накопилось на душе, кому-то близкому. Сказать о том, что при взгляде на Дагура у неё взрывалось сердце… Что кровь испарялась в жилах, стоило ему коснуться её. Что от одного шёпота сумасшедшего берсерка в её груди ломались рёбра. И что за минуты, за слова, за касания, за просто рядом девушка могла отдать себя полностью, не жалея ни кожи, ни костей.
Да и ясно уже стало, что дальше им придётся признаться наездникам во всём. Хотя… Зачем? Заслужить осуждающий взгляд ранее близких друзей и гневные речи Рыбьенога не хотелось. Но что тогда делать? Как быть теперь? Если больше они не могут быть друг другу просто братом и сестрой… Если больше не хватает кислорода, не хватает друг друга. До жути не хватает. Как в бреду, девушка искала глазами парящую в небесах Громгильду и думала о нём… Со вспотевшими ладонями и колющим сердце чувством.
Но рассказать всё Хофферсон, видимо, было не суждено богами. Хедер заметила Астрид только тогда, когда та чуть было не врезалась в неё на Громгильде, резко затормозив сбоку. Драконы остановились друг напротив друга, рассекая крыльями воздух.
— Астрид…
— Хедер, на остров напали!
И действительно. Корабли охотников окружили Край. Катапульты пускали снаряды, обрушивая каменный поток на здания. Наездники сразу переметнулись от вулкана к базе, но преимущество оказалось на стороне охотников. Их было больше. Казалось, что Вигго направил сюда целый флот, даже больше… И на внезапное нападение Иккинг отреагировал не сразу.
Астрид и Хедер мчались над океаном, облетая остров с другой стороны. Но и там их встретил град стрел, едва не сбивших Розу Ветров. Кое-как добравшись до тоннелей, девушки пролетели в пещерах под Краем и оказались под защитным куполом, где их ждали укрывшиеся на некоторое время наездники, пытающиеся придумать хоть какой-то план.
Хедер пропустила три удара сердца, вздохнув от облегчения. Дагур с Тройным Ударом тоже был здесь. Он терпел все косые взгляды Рыбьенога, мрачно смотря куда-то в сторону. И только когда взгляд его запнулся об влетевшую под самый купол Розу Ветров, в глазах Дагура промелькнула искренняя радость, он даже, кажется, посветлел немного, задышав чаще, чем следовало. Ничто не укрылось от взгляда внимательного Рыбьенога, и Ингерман сделался мрачнее тучи, сжимая ладонь в кулаке. Похоже, только наездник Сардельки догадывался о том, что происходило между братом и сестрой. Неосознанно догадывался.
Дагур направился навстречу девушке, спрыгнувшей с Шипореза. Замерев друг напротив друга, они некоторое время смотрели друг другу в глаза. Слишком долго, чтобы этого не заметили остальные наездники. Дагур еле сдерживался, чтобы не прижать сестру к себе, впиваясь в губы порывистым и властным поцелуем, таким, который сносил разум далеко и надолго. Он не любил слова. Он говорил касаниями. Всегда. Хедер знала это и жутко хотела сказать ему: пошли всех к чёрту, порви нити, подайся вперёд и поцелуй меня, пускай это дико неправильно… Но вместо этого только улыбнулась краешком губ, опуская взгляд и кусая губу. Наконец, Дагур сказал, чтобы сгладить возникшую паузу:
— Я волновался за тебя.
— И я тоже, — ответила девушка, улыбнувшись, и подняв голову вновь.
Иккинг смотрел на эту сцену с какой-то странной задумчивостью. Близнецы непонимающе переглянулись, а Астрид, кинувшаяся к Хэддоку, что-то говорила ему насчёт окруживших остров охотников. Рыбьеног же уже раз пятьсот проткнул Дагура копьём за эти мгновения, растянувшиеся в минуты.
— Охотники повсюду, — наконец произнес Иккинг, призывая к себе внимание всех.
Дагур обернулся и ещё раз кинул взгляд на Хедер, полный немого: «хочу целовать тебя». Девушка понимала, что берсерк жутко ревновал её к Рыбьеногу и за эти несколько часов просто извёл себя морально… Напрасно. Ведь он даже не виделся с ней после того, как она дала резкий ответ Ингерману. Поэтому ей хотелось сказать ему всё. Сказать, что кроме него ей уже давно никто не нужен. Но слова как-то сами раскалывались, потому что Хедер знала — касания и взгляды расскажут всё за них. Потом. В тишине мгновений, отобранных у вселенной.
— Зачем они припёрлись в таком составе? — проворчал Сморкала, уставший от постоянных вопросов и рвущийся в бой, как никогда. — Что им нужно?
— Хедер, — сказал Иккинг. Серьёзно, тихо, с горящей злобой в глазах.
Так сказал, что все разом замолчали, кинув взгляд на побелевшую от страха девушку. Только сейчас до неё дошло, почему те охотники так рьяно пытались сбить их с Астрид… Боги, за своими переживаниями и душевными ранами она совершенно позабыла о любой осторожности. Да и собственно, чего можно было ожидать от Вигго, который увидел её живой на тех далёких драконьих боях? Таких далёких… Всего день назад, может, чуть больше. Боях, вытесненных из памяти ночью под губами Дагура.
— Серьёзно? — произнёс Задирака. — Такая армада — за Хедер? Да что они к ней так прилепились!
— Совершенно серьёзно, — кивнул Хэддок и, подойдя к Хедер, положил ей ладонь на плечо. — Тебе нужно уходить отсюда сейчас же. Охотники разнесут Край в щепки и поймают тебя, а если ты скроешься — у нас будет шанс на победу.
Хедер удивлённо уставилась на Иккинга, который только что недвузначно намекал на то, что она снова должна скрываться и спасать себя, в то время как они будут рисковать своими жизнями из-за неё. Снова это режущее чувство глубоко внутри, такое знакомое.
— Нет, нет, я должна быть с вами, — порывисто выдохнула она, хватая Хэддока за ладонь. — Если они пришли за мной — я не позволю вам одним с ними бороться!
— Хедер, — Иккинг осторожно взял её ладони в свои, произнеся. — Ты одна из нас. И если Вигго желает поймать тебя, если он покушается на твою свободу и… Честь… Мы должны тебя защищать. Мы всегда будем защищать тебя, Хедер, несмотря ни на что, верь. Мы же друзья.
Девушка болезненно зажмурилась и опустила плечи, отводя взгляд в сторону. Конечно, друзья… А что бы они сделали, узнав о связи с Дагуром? Что бы сделали, если бы она призналась им в том, что живёт только его поцелуями и его шёпотом? Они бы собственноручно кинули её в вулкан, в море, куда угодно. Они бы смотрели на неё с презрением, и уже не было бы этого «несмотря ни на что».
Но ничего из этого не было сказано вслух, и Хедер, закусив губу, кивнула, соглашаясь.
Иккинг улыбнулся, освободив её ладони, и произнёс, поворачиваясь к Дагуру:
— Забери её на остров берсерков. Там она будет некоторое время в безопасности.
Хедер резко вскинула голову, смотря на Дагура неверящими глазами. Снова вместе… Снова он будет рядом с ней. И одиночество, которое так неприятно сдавило грудную клетку, резко упало внутрь сердца, затихая. Конечно, она предполагала, что Иккинг не отпустит её одну. Но почему-то ещё мгновение назад ей казалось, что снова придётся расстаться с братом, снова существовать вдали от него на каком-нибудь диком острове… Да, сердце всё ещё трещало, сомневалось, болело. Но Хедер устала отрицать чувства, покорилась порывам, просто решила перестать ломать свою жизнь. И теперь готова была последовать за братом хоть на край света, включая Остров Берсерков. Да и потом… Девушка наконец-то увидит свою родину.