– Ты хочешь вырезать его из меня?
Качаясь от слабости, Мако всматривался в черты ее лица.
– У меня нет другого выхода.
Он продолжил двигаться к краю кровати. Вскоре их тела почти наполовину свисали над полом. Трясущаяся рука Мако тянулась к косметичке.
Еще сантиметр.
Есть.
Пальцы мертвой хваткой сжали глянцевый чехольчик. Там точно есть пилочка для ногтей. Или ножнички для обрезания кутикул.
Позади раздались чьи-то мягкие шаги.
– Привет, Ади, с тобой все в порядке? – раздался где-то сверху писклявый голос.
«У меня глюки», – промелькнуло у теряющего от боли сознание Мако. Или в воду, которую он выпил здесь, был подмешан чейси.
– Сними с меня эту блевотину, – криво улыбнулась Аделия, глядя куда-то поверх головы Мако.
– Что, опять? – нахмурилась вошедшая женщина. У нее были длинные волосы апельсинового цвета, в носу, бровях и нижней губе поблескивал многочисленный пирсинг. Ее лицо было в глубоких морщинах, что никак не вязалось с великолепно сложенной фигурой. – Тебя на пару часов оставить даже нельзя.
– Кто это? – Мако с трудом слышал собственный голос. Он никак не мог расстегнуть идиотский чехольчик с маникюрным набором.
– Я купила перепелиных яичек. Уверяли, что они свежие, – говорила женщина, словно ничего не происходило. Будто на обнаженном теле ее подруги не распластался какой-то мужик, с тупым упорством пытающийся зубами разорвать косметичку. Будто у кровати не остывал труп лысого толстяка, а у окна не валялась чья-то мумифицированная голова.
– Отлично, – напряженно улыбнулась Аделия. – Обожаю яичницу из перепелиных яичек, Лапка. Поторопись.
Женщина с оранжевыми волосами вернулась, держа в руках громадные, почти черные от времени ножницы.
– Видишь, как пригодились… Это еще от моей бабушки осталось. Прикинь, Ади, они в те времена сами себе одежду шили! Ну что я тебе рассказываю, ты сто раз слышала про мою бабушку.
Лапка щелкнула в воздухе ножницами. От мрачного лязга Мако вздрогнул, будто очнувшись от наркоза. Он облизал губы, вмиг ставшие сухими и шершавыми.
– Ади, нет.
– Не называй меня Ади. Для тебя я Аделия.
– Не подходи! – завопил Мако. Лапка, снисходительно кивнув, словно имея дело с капризным ребенком, обошла кровать, после чего схватила мужчину за седеющую косичку.
– Отпусти, сука!!!
– Держи его руки. Этот болван мне мешает, – деловито сказала она, и Аделия, вытянув руки, словно клещами вцепилась в кисти Мако.
– Нет. Нет, нет, – захрипел он, дергая конечностями.
Лапка ловко просунула руку с ножницами к паху мужчины.
– Не волнуйся, это быстро.
– Осторожнее, – обеспокоенно сказала Аделия. – Не поцарапай меня.
Накрашенные черной помадой губы Лапки раздвинулись в ухмылке. Стальные лезвия ножниц соединились, с легкостью перерезав плоть.
Глаза Мако вылезли наружу. Рот раскрылся, как дыра в высохшем колодце, легкие раздулись, но крик все не шел, застряв где-то в глотке. Аделия с отвращением спихнула его на пол. Из раны между его раскоряченных ног стала толчками выплескиваться кровь.
– Сама вытащишь? Или помочь? – участливо поинтересовалась Лапка, освобождая с помощью тех же ножниц руки Аделии от липкой ленты.
– Сама.
Женщина слезла с кровати, массируя себе мышцы бедер.
Наконец легкие прорвало, и Мако закричал. Аделии показалось, что от его звериного вопля колыхнулась искусственная роза в стеклянной вазе.
Лапка, удивленно хлопая кукольными ресницами, закрыла уши.
– Заткнись! – возмущенно крикнула она.
Аделия освободилась от инородного предмета в теле после четвертого приседания.
– Как же ты так, Ади? Ты была на грани фола.
Лапка шагнула к окровавленной кровати и, нагнувшись, приподняла матрас. Нож с узким лезвием был на месте. Проверила изголовье – там был спрятан точно такой же, запасной. – Почему ты не воспользовалась ими? Ведь всегда прокатывало.
– Потому что меня связали, – ответила Аделия, растирая покрасневшие запястья.
– Он? Или вот этот милый, толстый дурачок? – Женщина указала на труп у кровати. – Кто он, кстати?
– Да хрен его знает, – пожала плечами Аделия. – Лапка, я что, должна помнить всех своих старых клиентов? Ему удалось застать меня врасплох, когда я садилась в машину. Охранник на воротах что-то заподозрил, и он разнес ему голову. Он связал меня, поэтому я так облажалась. И… Если бы не этот, – она вытянула красивый пальчик, указывая на катающегося на полу Мако, – наверное, меня бы прикончили.
– О, так это твой спаситель? – просюсюкала Лапка, ее старушечье лицо растянулось, словно растресканная резина. – Спаситель-мучитель? Дрочитель-членовредитель?