— Да. Наверное, в самом начале здесь был чисто корыстный интерес. Хотелось больше попрактиковаться в белорусском языке. Потом стало интересно само по себе. Кроме того, многие современные белорусские писатели подарили мне свои книги, так что читал их в оригинале еще и по этой причине. Когда есть возможность, смотрю театральные представления. Часто бываю в Купаловском театре. Также высоко ценю Свободный театр.
Хожу на концерты белорусских музыкальных групп.
Словом, культура меня интересует в самом широком понимании. Приглашают на многие мероприятия, но, к сожалению, не везде успеваю.
Как видите, после всего этого свободного времени остается немного.
— Благо, это не помешало перевести на шведский язык повесть Василя Быкова?
— Совершенно верно.
Планирую сделать еще переводы, но ничего сегодня обещать не могу – работа, семья. Перевод – достаточно серьезное дело. Но посмотрим…
— У вас на пальце очень оригинальный перстень.
— Это я летом сделал себе подарок. Есть такой шведский остров в середине Балтийского моря. Готланд. Интересное место. Там много овец. Это как бы символ острова. Случайно нашел в магазине перстень из серебра с изображением головы барана. Мне очень нравится.
25.09.07
Дипломат и историк Гебхардт Вайс
Посол д-р Гебхардт Вайс стал послом Германии в Беларуси совсем недавно – летом. И очень быстро начал понимать наши реалии. Наверное, одной из главных причин является его очень хорошее знание русского языка. С этого вопроса и начался наш разговор.
— Русским языком я начал интересоваться еще в 60-е годы прошлого века, – рассказывает Гебхардт Вайс. – Это было желание, которое совпадало с моим личным политическим созреванием. Я принадлежу к тому молодежному поколению, которое задавало родителям и дедам вопросы насчет их места в период фашизма, когда шло массовое уничтожение на Востоке. Это было время холодной войны. Нам говорили, что с той стороны барьера — ужасный враг. И молодым, естественно, хотелось понять суть происходящего на самом деле. Чтобы сделать это лучше, я и начал изучать русский язык. Со временем мне все больше и больше нравились разные направления русской литературы.
Вначале были курсы, а потом, на каникулах, весьма интенсивно с помощью магнитофона я продолжал обучение. Позднее довелось пообщаться с русскими, то есть непосредственно с носителями языка.
Первый раз перед мавзолеем оказался, кажется, в 1967 году. В начале семидесятых еще раз побывал в России. Жил в Москве, Ленинграде много общался с людьми. Я бы не назвал себя человеком, очень склонным к изучению иностранных языков, но это помогло довольно сильно.
В 1972 приехал в Москву готовить свою докторскую диссертацию и проработал там год.
В 1977 году стал доктором философских наук. Моя диссертация была на тему реформ Александра II. Затем были фазы, связанные с языковой практикой, которые пришлись на работу в нашем МИДе. В 1977 году работал в Москве в посольстве Германии. Это было время застоя. Имел честь видеть лица Брежнева, Громыко, Суслова … Словом, всех, кто тогда руководил СССР. Затем служил в Кении, на Сейшельских островах. Потом вновь занялся вопросами отношений между тогдашними Востоком и Западом и, главным образом, политикой Советского Союза. С большим интересом мы наблюдали, как в восьмидесятые годы по объективным причинам менялись условия политической и повседневной жизни людей. Как к власти пришел Горбачев, которого и сейчас очень уважают в Германии. Как в связи с этим менялась ситуация в центрально-европейском пространстве, что происходило в Венгрии, Польше, Чехословакии, ГДР.
Новый исторический этап для Европы начался в связи с объединением Германии, то есть с октября 1989 года.
— А почему вы вообще решили стать дипломатом?
— Возможно, это связано с моим воспитанием. В нашей семье было трое детей, которые родились до конца Второй Мировой войны. Родители прочувствовали все ужасы, связанные с фашистским режимом. Им очень хотелось, чтобы дети стали совершенно новым поколением, тем, что вкладывается в такое емкое понятие — ребенок мира.
Дипломатом я стал очень рано – еще в детстве всех мирил, если возникали какие-нибудь ссоры или драки. Может, поэтому и профессию такую выбрал.
— Но первоначально вы занимались исключительно научной работой?
— Действительно, я довольно успешно работал в научной области, но мне показалось, что моему характеру, устройству интеллекта больше подходит некая смесь, где есть теоретические обобщения и конкретные действия. Люблю быть одновременно и аналитиком, и организатором. Понял, что для меня только работать над научными статьями, книгами, даже если это очень интересно по тематике, недостаточно.