Наиболее убедительные доказательства того, что, по крайней мере, некоторые неандертальцы практиковали каннибализм, были получены в ходе раскопок пещеры Муля-Герси, расположенной в долине р. Роны на юго-востоке Франции. В одном из слоев этой пещеры обнаружено около 80 фрагментов черепов и костей посткраниального скелета, принадлежащих, как минимум, шести индивидам. Они залегали вперемешку со столь же сильно фрагментированными останками благородного оленя и еще ряда млекопитающих, причем поверхность тех и других несла совершенно идентичные следы работы каменными орудиями. Эти следы свидетельствуют о том, что и людей, и животных расчленяли с целью употребления в пищу, с костей срезали мясо, а затем дробили их для извлечения костного мозга (Defleur et al. 1999).
Картина, аналогичная описанной для Муля-Герси, была зафиксирована и в пещере Эль Сидрон, где неандертальцы жили примерно 50 тыс. лет назад, а также в гораздо более древних отложениях пещеры Гран Долина в Атапуэрке на северо-востоке Испании, где обнаружены останки как минимум шести гоминид. Это были еще не неандертальцы, но, вполне возможно, их дальние предки (см. главу 4). Кости происходят из одного и того же геологического слоя, надежно датируемого концом нижнего плейстоцена (около 800 тыс. лет назад). Они залегали в нем вперемешку с костями животных и каменными изделиями. Большинство костей гоминид несет на своих поверхностях точно такие же следы надрезов и ударов орудиями, какие имеются на прочих фаунистических остатках, что не без оснований истолковывается как свидетельство каннибализма.
Каннибализм — это, конечно, очень плохо. Однако, во-первых, неандертальцы — далеко не единственные, кто уличен в этом грехе. Его разделяют с ними многие другие виды животных, включая, например, шимпанзе (а уж о гомо сапиенс и говорить нечего, тут вообще клеймо негде ставить). А во-вторых, остается неизвестным, а почему они, собственно, в этот грех впадали. Может быть, просто от голода или плохого отношения к съеденным, а может быть, совсем наоборот, воздавая им честь и обеспечивая какие-то блага в потустороннем мире, а заодно надеясь позаимствовать часть их силы и иных достоинств.
Рис. 28. Черепа из пещер Табун (А) и Схул (Б) в Израиле. Первый явно принадлежал неандертальцу, а второй сейчас принято относить по совокупности признаков к виду гомо сапиенс, хотя отдельные его черты (выступание средней части лица, наличие надглазничного валика), пожалуй, выглядели бы более уместно на неандертальском черепе.
Глава 10. Drang nach Osten
Костные останки неандертальцев известны не только в Европе, но и далеко за ее пределами. Они обнаружены на Ближнем Востоке, в Передней Азии, в Средней Азии и на юге Сибири. Во всех этих регионах они имеют относительно поздние датировки, значительно уступая по возрасту древнейшим европейским находкам. Кроме того, ни в одном из перечисленных районов (за исключением, может быть, Ближнего Востока), нет пока антропологических материалов, которые позволяли бы предполагать местную эволюцию неандертальцев. Таким образом, наиболее правдоподобным объяснением их появления в Западной и Центральной Азии является объяснение миграционное. Похоже, что в какой-то период им стало тесно в Европе, и в поисках нового жизненного пространства они совершили «бросок на восток».
Когда именно началось их движение на восток, точно неизвестно. Ответ на этот вопрос зависит от того, какой возраст имеет безусловно неандертальский скелет из слоя С пещеры Табун, фигурирующий в литературе как Табун 1 или Табун С1 (рис. 28: А), и каков таксономический статус нижней челюсти из этого же слоя, обозначаемой обычно как Табун 2 или Табун С2. Для скелета, который вполне мог быть впущен в слой С из более молодого слоя В, двумя разными методами получены две диаметрально противоположные абсолютные даты (одна предполагает возраст менее 40 тыс. лет, а другая более 100 тыс. лет), а челюсть одни исследователи считают довольно архаичной, усматривая в ней массу признаков, типичных для неандертальцев, а другие относят к гомо сапиенс.