Слава богу, что он не видит моего лица. Сейчас оно совершенно точно цвета спелой южной помидоры. Уж сказала, так сказала. Как я сегодня выяснила, соблазнительница из меня никакая, да и пытаться пленить мужчину ночью, в Гималаях, лежа в спальнике и дрожа от страха. Тут бы не справилась и царица Клеопатра. Куда уж мне. Хотя, как показала практика, я его и в кружевной сорочке не слишком привлекаю. Нет, но немного злит. Я ему тут душу изливаю, а он ржет. Стукаю его в грудь и отворачиваюсь.
- Я серьезно, а ты издеваешься.
Он молчит. Кажется, молчит бесконечно долго. Я напряжена до предела, не перегнула ли палку? Черт. Угораздило же выпить этот развязывающий язык чай. Уверена, причина в нем. Я облегченно выдыхаю, когда меня обнимают сзади, и вновь замираю, слушая его голос:
- А я не могу дать тебе ничего из того, что ты просишь.
- Почему?
- Потому что я обещал. Обещал, что никогда не изменю и не причиню боли женщине, которую Творец выберет мне в пару. Никогда не уподоблюсь отцу.
- Обещал Маше?
- Себе.
- Что мне теперь делать?
- Жить. Веселись с друзьями, учись, влипай в неприятности, - Кирилл на секунду замолкает, осторожно прикасаясь губами к моим волосам. Я чувствую. Не знаю как, но чувствую. –…ходи на свидания. Будь счастливой.
Глупый мой Наставник. Даже я, твоя непутевая ученица, понимаю. Счастье – не работа. Нельзя быть счастливой, потому что надо. Счастье не подчиняется приказам, оно глухо к словам и обещаниям. Счастье – это действия. Они требуют много сил, выжимают тебя целиком, до последней капли, но ты продолжаешь идти вперед с горящим сердцем. В руках. Даже если оно уже вырвано из груди. Даже если это последние минуты твоей жизни. Только тогда ты счастлив.
Мое сердце уже вырвано и лежит в твоих руках. Если бы сейчас я умерла, то умерла бы счастливой. И я ни на день, ни на час, ни на минуту, ни даже на сотую секунду не хочу терять это ощущение. Потому что другого счастья для меня не существует. Этого не изменит никакой приказ. Даже твой, всесильный Мыслитель.
Проваливаюсь в сон. Этот приказ мне придется выполнить.
За годы работы понимаешь одно – нервничать бесполезно. Заранее готовиться – тоже. Всегда всё начинается внезапно и происходит не так, как ты себе представлял. Идеального плана не бывает. Спасает только реакция, разум и сила.
Перед выходом я связался с Киром и, кажется, разбудил. По крайней мере, голос у него был странный. Уставший. Клим тут же предположил, что ночь была бурной и получил затрещину от Маши. Она и в правду была как новенькая. Не скажешь, что еще вчера еле-еле держалась на ногах. Может, я на самом деле параноик?
Мы шли уже час по меткам, оставленным предыдущей группой. Некоторые из них сместились, некоторые засыпало снегом. Но пока нам удавалось миновать все проблемные места без приключений. Судя по координатам, второй базовый лагерь должен быть где-то поблизости. Мы только что спустились вниз по ледяному склону и переводили дух. Нам предстоял достаточно крутой подъем вверх. Еще две пропасти и мы на месте. Маша только что сменила Клима рядом с Объектом. Я точно знал, что каждый из нас сейчас на пределе- все чувства максимально обострены. Кхумбу точно обманывал всех, заманивая все глубже и глубже. Все дальше от Базового лагеря и от Кира. Я всерьез задумался о том, не дать ли им сигнал неспешно выдвигаться следом за нами. Но не успел…
Опора ушла из под ног. Жуткий треск. Мы полетели вниз вместе с острыми осколками льда. Нависающая над нашими головами льдина с грохотом обрушилась следом. Еще этого не хватало! Я нажал кнопку передатчика. Пора. Падение прекратилось. Слава Творцу, улетели неглубоко. Со всех сторон слышались крики. Кто-то, падая, сломал руку.
Я не успел подняться на ноги, как сверху посыпался лед. Мы с Климом, не сговариваясь, метнулись к Маше и Объекту, но нас отрезал обвал сбоку. Еще и оттуда. Снова крики. Едва заметное движение рукой и льдина, летящая на Клима сверху, разлетелась на куски. Вокруг только снег, лед и отчаяние. Все смешалось. Ледяной ад. Люди бесполезно пытаются прижиматься к ледяной стене, в надежде, что не получат удар, летящими вниз камнями. Те валятся, разбиваются о лед под нашими ногами и поднимают вверх облака снежной пыли. Объект и Маша пропали из поля зрения.
Прыжок. Еще один. Направо. Чертов лед. Режет, как нож. Чувствую теплую дорожку крови на щеке. Спешу туда, где несколько секунд назад мелькнула куртка Маши, в надежде, что мне не показалось. Из снега торчала чья-то рука. Завалило окончательно. Нельзя.