Теперь пришло время стать свободной. Будьте счастливы…. Шаг.
Я бежала по центральной улице Новой деревни, не разбирая дороги. Слезы застилали глаза. Только что, кажется, я объявила войну Ассоциации. Догадаться надо. Хлопнуть дверью прямо перед носом Киры. Вряд ли материнский инстинкт спасет меня от её благих намерений. Она, без сомнения, выложит ими ровную дорожку в ад для меня и Кирилла, а возможно и для всей команды.
- Арина, стоять! – меня схватили за капюшон куртки и затормозили. Громогласный голос Клима я узнала сразу. – Сказать, что я задолбался тебя искать – это ничего не сказать. Где тебя носило?
- Не спрашивай. Что случилось? Что-то с Кириллом? – забыв о приличиях, я вытерла заплаканное лицо рукавом куртки. Парень, глядя на это, слегка поморщился, но комментировать мою покрасневшую физиономию с размазанной под глазами косметикой не стал.
- Вы два паникера. Он переживает, что с тобой может случиться беда. Поэтому я целый час бегаю по деревне, как ищейка. А ты вместо того, чтобы пригласить гостя в дом и напоить чаем, истерично вопрошаешь, что с Кириллом случилось. Жив, здоров. Смс-ки пишет.
- Где остальные?
- С мамой Кирилла. Точнее, ищут её. Она тоже куда-то запропастилась. Вечно вас на месте нет, когда надо.
В груди что-то ёкнуло. Не к добру это. Но я поспешила списать всё на общий нервный срыв после разговора с Кирой. Главное, чтобы с Кириллом все было в порядке, и он вернулся сюда. Пусть и чужим мужем, но живым.
Имеет ли значение, кто бросил в тебя зубочистку, когда мир переворачивается с ног на голову? Какая разница, кто написал смс, если в нем слова «Твоя мать мертва». Есть ли смысл бороться за мир, в котором её больше нет? Имеет ли значение, кто сидит рядом, когда самолет начинает падать?
-Учитель…
В одну сотую секунды мир изменился. Объект, сидевший рядом, обрел новые черты лица и тела. Самолет вошел в зону турбулентности. Кто-то из детей испуганно вскрикнул. По салону разнесся крик: «Мама!».
Внутри все сжалось, лишая возможности дышать. Боль. Отпустило. Я часто дышала, стараясь не упасть со стула. Щекоча кожу, капелька пота скатывалась от виска к уху. Мелкая дрожь пульсировала под кожей.
Три пары глаз тут же вцепились в меня с одним вопросом. Что произошло? Несколько часов мы ждали известий от Команды и Кирилла. Но в ответ только тишина. Клим пробовал связаться с Эдгаром и Машей – никто не берет трубку.
Забыто сейчас было все. Лера сидела рядом со мной, пытаясь затолкать третью чашку уже безнадежно остывшего чая. Как ни странно, на Ворошилова, который удобно расположился на стуле рядом с Жанной, она не обращала никакого внимания. Неужели действие вируса прошло?
Не сгрызай меня изнутри беспокойство за Кирилла, я обязательно уделила бы этому внимание. Но не сейчас.
Я попыталась взять чашку, но руки ходили ходуном. Чай расплескался по столу.
- Что-то случилось, - губы казались какими-то чужими.
- Рин, может, таблеточку и спать? – предложила Жанна, сочувственно глядя на мои мучения. Теперь и она в курсе наших с Кириллом непростых отношений. Лера не утерпела. Разумеется, без подробностей о Комарове и приукрасив ситуацию своими зверски романтическим воображением. Так что первые полчаса мы с Климом пытались объяснить, как все было на самом деле. Точнее, я пыталась, а он ныл, что его Командир – влюбленный осел. Жанна не прониклась ни первым, ни вторым, ни третьим рассказом. Не стала ничего советовать. Просто сказала: «Держись!» За что я была бесконечно благодарна нашей королеве красоты.
Дверь на кухню открылась, и в комнате стало тесно. Небольшая уютная кухня была определенно мала для монументальной фигуры Эдгара, но его это, казалось, ни чуточки не заботит. Он, как пес, несколько раз махнул головой, стряхивая с волос влагу от растаявшего снега, и поднял на нас взгляд. На ноги вскочили все. Было понятно без слов. Действительно, что-то случилось.
Он убил её. Все-таки убил. Мечтал избавиться и вот, её больше нет. Гнев обрушился на меня неконтролируемым потоком. Самолет задрожал еще сильнее. Кончики пальцев призывно покалывало. Знакомое чувство. Сейчас одно моё желание равняется силе сотни команд Мыслителей. Нас резко подняло вверх и снова бросило в воздушную яму.
Какой смысл во всем, если её больше нет? Какое мне дело до этих кусков мяса, охваченных желанием наживы, готовых предать за место под солнцем и поступиться моралью ради успеха. Горите вы все в аду.
Салон самолета наполнился дымом. Черт! Но успокоиться я уже не мог. Огонь разгорался все сильнее. Учитель ничего не предпринимал, просто смотрел на меня спокойным, ожидающим чего-то взглядом.