- Кирилл? – отец поднялся на ноги. Он окинул нашу компанию быстрым взглядом, задержал его ненадолго на мне и Арине. Несколько раз цокнул языком, точно потеряв слова. - Мы здесь немного заняты. Давай поговорим внизу, - тон снисходительного преподавателя.
Как меня это раздражает. Пламя в камине разгорелось чуть ярче. Арина сжала мою руку чуть сильнее. По сюжету любой истории где-то здесь должно быть слезливое воссоединение отца и едва не погибшего на миссии сына, но что-то пошло не так. Не у меня. Я живой сын, готов купаться в родительской любви. Только с отцом что-то не заладилось.
- Нет, мы решим все здесь и сейчас. Казни не будет, - повышаю голос, стараясь не доходить до феерических децибелов Творца. Голос еще чувствителен после переноса, могу не сдержаться. Но шепотом с Главой не поговорить, это тебе не Арина.
Я боролась с желанием подбежать к отцу и освободить его от этой странной светящейся веревки, опутывающей руки. Как? Что с ней делать? Не знаю, зато Кирилл знает точно. Он поможет. Чтобы не отвлекать Кирилла своими желаниями, я принялась разглядывать зал. Меня впечатлила обстановка: огромный камин, монументальный стол и тяжелые каменные стены. Если в остальном штабе Ассоциации чувствовалось присутствие цивилизации и современных технологий, то здесь сплошное средневековье. Главное, чтобы пытки не практиковались. Сейчас это пугало меня больше всего.
- Он все равно убийца, - лицо Ярослава неестественно исказилось. Взгляд, брошенный на нас, заставил меня инстинктивно прижаться чуть ближе к своему защитнику. Спиной я почувствовала, как к нам подошли остальные. Судя по ровному дыханию, за мной стоял Эдгар. Чуть дальше – Жанна, её сбитое дыхание было слегка учащенным. Клима я не слышала вообще. Хотя, возможно, именно он стоит сейчас за моей спиной? Нет, вряд ли. Не чувствую запаха одеколона. Кажется, у меня на нервной почве включился кривоватый режим Шерлока Холмса. Метод дедукции в действии. Но мне было все равно, хоть дедукция, хоть индукция, хоть переменный ток, лишь бы Кирилл был под контролем. Последствия для отца в любом случае будут и весьма существенные.
- Причастность Учителя к смерти мамы не подтверждена. У него есть информация, которая может быть полезна для Ассоциации. Ты же не хочешь её потерять? – Кирилл отпустил мою руку и сделал несколько шагов по направлению к отцу. Я инстинктивно рванулась следом, но он жестом заставил меня остановиться. Что за?
Отпустить Арину было сейчас лучшим решением. Никто не должен вмешиваться, мне не нужны случайные жертвы.
- Пока еще я Глава и мне решать, что для неё полезно! – вспылил отец. Он не мог иначе. Сейчас все, что у него осталось – Ассоциация. Он потерял всех, кто дорог, в борьбе за эту власть, хоть и не осознавал этого.
- Увы, папа, сейчас я немного выше по служебному положению.
Движение руки и Глава взлетает в воздух, глупо болтая ногами. Когда-то ему самому нравился этот прием. Неужели вкусы изменились? Или на своей шкуре это не так приятно? Огонь в камине становился все жарче. Кто-то, скрывающийся темном углу, жалобно заскулил. Он не был опасен, я бы почувствовал. Больше всего сейчас мне хотелось сделать одно – сжать пальцы. Услышать треск его хребта, убить моего отца, заварившего кашу, которую не в состоянии выхлебать и целая рота оголодавших солдат.
- Нет! - Два голоса за спиной прозвучали одновременно. Я обернулся. Глаза Арины, наполненные слезами. В дверях замер изящный силуэт. Кира вбежала в комнату. Бледная, взлохмаченная, она была зла и напугана одновременно.
Меня остановили на полпути к Кириллу. Я не верила в происходящее, что за бес вселился в Киру? Что с моей матерью? Она обнимала меня. Так же крепко, как раньше. Её мокрая от слез щека коснулась моей.
- Арина, девочка моя, как ты? Эта мразь. Я только что узнала, - как в бреду, шептала она, прижимая меня к себе. Я так и стояла, словно замороженная. Сон? Я снова в бреду, где у меня есть любящие родители?
- С ней все в порядке, - впервые с начала этого спектакля отец подал голос, - Кирилл успел вовремя.
Все присутствующие перестали что-либо понимать. Логика раскололась на миллион осколков без возможности реставрации. Даже Кирилл, к которому я метнулась, чтобы остановить наклевывающееся убийство, замер. Повисла звенящая тишина.