Соня несколько секунд грустно разглядывала напряженное лицо начальника. Отвернулась. Окинула взглядом зал поселковой столовой, где прошли поминки. Вздохнула и почти прошептала:
— С собой заберу.
— Как заберу?! — ахнул Александр. — А других родственников нет? Ты потащишь мальчика в Москву? И как? А кто работать будет? Слышишь? Ты как себе это представляешь?
— Мне его тут бросить? На улице? — крикнула вдруг Соня, развернувшись к начальнику. — Мне некуда девать мальчика. Или я забираю его в Москву или тут останусь. С ним.
Люди в зале стали оглядываться.
— Тиха-а. — прошипел шеф. — Ну, спасибо, дорогая. У нас такое время, столько проблем. Половина сотрудников в отпусках. А ты решила тут остаться? Бросить всё? Меня? Это вместо «спасибо»? За то, что столько времени с тобой нянчился, натаскивал? Да ты сгниешь в этой дыре. — очень логично закончил свою тираду Александр.
— Не знаю я что делать, Саша. — сказала Соня, разглядывая потертый кафель у ног. — Я не могу бросить ребенка на посторонних людей. У него никого нет, кроме меня.
— А меня значит можно бросить? — совсем по-детски удивился Александр.
— Если мне придется выбирать между маленьким мальчиком и тобой, здоровым преуспевающим мужчиной, то… Саш, что делать?
Шеф всплескивает руками.
— Знаешь что? В таком случае нам придется расстаться. Решай сама. Ты девочка взрослая.
— Саша. — тихо сказала Соня. — Я совсем запуталась. Дай мне время всё обдумать, пожалуйста.
— Хорошо. Три дня. — прорычал Александр. Развернулся и вышел на улицу.
И никого на свете не осталось, кто мог бы помочь Соне. Хотя бы советом. Она прислонилась к стене, и затянулась тонкой сигаретой.
На следующий день Соня проснулась в квартире своих родителей от грохота телевизора.
— Тинки-Винки, Дипси, ЛяЛя, По-о-о-о-о-о! — кто-то орал дурным клоунским голоском в зале.
Накинув на себя халат, Крошина побежала в зал. Ничего страшного не случилось — на подушках около огромного телевизора восседал Эрик и с благоговением взирал на четыре разноцветные куклы. Страхолюдные клоуны прыгали между холмиками, срисованных с заставки Windows в компьютере.
— О, Господи, что это? Зачем так громко? — воскликнула Соня.
Эрик никак не отреагировал на появление мамы. Он был полностью в мире цветных ростовых кукол, которым кто-то с больной фантазией в животы вставил по телевизору.
— Доброе утро, Сонечка. Это телепузики. — донеслось из угла комнаты.
Соня оглянулась на голос. На большом потертом кожаном диване сидела худенькая бабулька со стервозным лицом. В данный момент она приветливо улыбалась поверх очков. От этой гримасы бабулька выглядела еще на порядок страшнее. Это Евгения Александровна — няня Эрика. На неё частенько оставляли внука Крошины-старшие.
— Доброе утро. А нельзя ли сделать тише?
В этот момент какая-то оранжевая кукла на экране истерично завопила «О! Пузи-блинчики! Ляля любит пузи-блинчики!».
— Что? — воскликнула няня, пытаясь перекричать куклу.
Соня только покачал головой. Подошла к сыну. Взяла из его рук ДУ и уменьшила громкость.
— Привет, малыш. — сказала. Потом наклонилась и неловко чмокнула ребенка в макушку. — Пойдем сегодня гулять? По магазинам там, игрушки может купить какие.
Малыш глянул на маму. Похлопал глазами, но всё его внимание было в телевизоре. Он беспомощно переводил взгляд с мамы на телевизор.
— Ладно. — сказала Соня. Решила оставить ребенка в покое. — Досмотри этих… как их… и потом поговорим.
Когда вышла из комнаты, то за спиной телевизор взревел с прежней мощностью: «А ты знаешь как сделать пузи-сливки?». Соня схватилась за виски и побрела в ванную.
Поход по магазинам оказался сущим мучением. Во всем Кудрино было только несколько магазинчиков, где можно было купить что-то для ребенка. Эрик не хотел никаких игрушек и только тихо бродил за мамой. Да иногда спрашивал, где ба и деда.
— Эрик! Ба с дедой уехали в гости к своим друзьям. Далеко, за границу. Приедут не скоро.
— Нескоро — это когда? — спросил мальчик.
— Это нескоро. — Соня вздохнула. — Но мы их подождем. Правда? — Соня изо всех сил старалась наладить мосты с ребенком, но…
— Аха. — Сказал мальчик и остановился.
— Ну, чего ты встал?
— Жду ба с дедой. — Тихо ответил Эрик.
— Давай ждать не здесь. Будем ждать дома, ладно?
Когда этот разговор в разных вариациях повторился раз двадцать, Соня чуть не взорвалась.
— Сегодня они точно не приедут, Эрик! Не останавливайся! Хочешь этого мутированного слоника? Смотри, какой фиолетовый и лохматый.
— А завтра приедут?
Мальчик еле переставлял ноги, спотыкался. Соне приходилось его просто тащить за собой по улицам. Полуденное солнце припекало нещадно. Соня стала уставать от этих разговоров, от этого солнца. Потом Эрик неожиданно заявил, что сейчас описается. Соня Крошина заметалась по тротуару, выискивая место, где можно пристроить ребенка. Это не Москва, где на каждом углу в центре кабинки.
Пока искала, Эрик уже описался и расплакался. В какой-то миг Соня поймала себя на желании отвесить вредному мальчишке затрещину. Но он стоял рядом с ней такой тощий, в мокрых черных шортиках. Стоял и натирал кулачками мокрые глаза. Бейсболка с Микки-Маусом сбилась набок. На правой сандалетке расстегнулся ремешок.
Соня выхватила мобильник и стала набирать домашний телефон. Хоть бы Евгения Александровна была еще у них.
Повезло. Няня спокойно выслушала град вопросов Сони и ответила:
— Я положила запасное белье вам в сумку.
— Ох, точно. Я просто забыла. Спасибо вам!
Через минут мальчик был переодет во все сухое. Соне казалось, что все вокруг смотрят на неё и усмехаются — какая она глупая мать. Ребенок описался прямо посреди улицы..
— Всё, Эрик! Больше никакой фанты.
— Хорошо. — Тускло кивнул ребенок. И повторил за мамой. — Никакой фанты. А ба с дедой скоро приедут?
— Нескоро. — В тысячный раз устало ответила Соня и потащила сына подальше от осуждающих взглядов. Хотя, на самом деле, никому не было никакого дела до мамаши с четырехлетним ребенком в белой бейсболке.
Дома же Соня с радостью сдала Эрика няне, и до позднего вечера моталась по всяким официальным делам насчет наследства, квартиры и прочая, прочая. Тут она была в своей стихии. Её везде узнавали, никаких проволочек не было.
Уже затемно Соня подошла к трехэтажному особняку, где теперь была ее квартира, доставшаяся в наследство от родителей.
Полусонный охранник кивнул ей. Молодая женщина прошла к лифту, и поднялась на третий этаж. Перед дверью квартиры остановилась. За ней её ждал сын. А может, совсем и не ждал. Зашла тихонько.
Навстречу вышла няня:
— Эрик уже спит. Я еще нужна?
— Спасибо, Евгения Александровна. Можете идти домой. Спокойной ночи.
— Спокойной. Если что — звоните. Я тут недалеко живу.
Бабулька шустро оделась и ушла.
Соня бродила по квартире из комнаты в комнату, трогала знакомые ей с детства предметы. За каждым из них лежало масса историй, воспоминаний. Как грустных и стылых, так и веселых да ярких.
Сейчас же её волновал один вопрос. Четырех лет от роду. Все больше и больше походящий на своего отца — итальянца.
В Неаполе Соне осталось побыть всего пару дней. Она с ужасом представляла себе, что оставить здесь Умберто, своего любимого парня, своего первого мужчину.
По узким улочкам ранним утром Соня пришла на площадь Муниципалитета. Тут ей надо было дождаться Умберто. Сегодня у них запланировано путешествие в Кастель дель Ово («Замок Яйца»).
Но прошел час, а Умберто не появлялся. Мобильник отключен. Сначала Соня не напрягалась. Бывает. Этот оболтус получит по шее за потерянный день. Ей не так много осталось.
Вечером не выдержала — позвонила гиду Женьке, чтобы тот разузнал об Умберто подробности. Женька долго искал общих знакомых и в конце-концов выяснил, что Умберто срочно надо было уехать из города. Он сорвался ночью, никого не предупредив.