— Пойдем, чай уже готов. Сегодня у нас бутерброды с сардинами. Ты ведь любишь сардины, верно?
Бетани состроила недовольную гримасу. Девочка терпеть не могла тощих рыбешек с белесыми спинками и волокнистой мягкостью.
— Эмили? — Лисса умудрилась вместить все незаданные вопросы в одно слово.
— Сегодня у Нэнси — это моя сестра — выходной, так что я ее замещаю. Но за этой вот нужен глаз да глаз. Истинное наказание!
Лисса кивнула.
— Удачи вам с сардинами. Пойдем, Бетани, Билл и Бен уже умчались. Они знают дорогу лучше нас.
К тому времени, как мать и дочь добрались до Холлоу-хаус, на землю уже опустились вечерние сумерки. Уставшая после насыщенного событиями дня, Бетани отчаянно зевала и висла у матери на руке. Лисса отвела дочку наверх, и через минуту умытая, переодетая в пижаму девочка уже лежала в постели. Глазки закрылись сами собой, ресницы дрогнули и замерли.
Сара ждала внизу. Лисса почему-то знала, что так оно и будет. Достойная леди смущенно переминалась с ноги на ногу, держа в руке стакан хереса. Нечасто Сара прибегала к помощи алкоголя!
— Ага, — сказала Лисса. — Кажется, мне предстоит услышать что-то неприятное.
— Эмили сказала мне, что вы встретили на дороге Присциллу. — Сара пригубила херес, нервно пригладила волосы.
— Присциллу? Полагаю, Присцилла и Нэнси — это арендаторы той самой квартирки над бассейном.
— Да, дорогая. Но это еще не все. Только, пожалуйста, не держите на него зла. Ему казалось, что так будет лучше.
— На кого не держать зла? О ком вы?
— О Джете. Джет решил, что Присцилле следует жить в собственной квартире, уютной и безопасной, под присмотром Нэнси. Он хочет ей только добра.
Лисса выглянула в окно. Темные облака поглотили последние лучи заходящего солнца. Снова стало темно. И как-то тревожно.
— Что вы пытаетесь мне сказать?
— Ох, Лисса, не знаю, как и выговорить. Так трудно… Но, видите ли… Присцилла — жена Джета. Это мать Мэтью.
ГЛАВА 15
Лиссе казалось, что мир вокруг нее рушится, стремительно летит в пропасть. Только вот почему-то остаются неизменными сводчатые потолки, полированная мебель, букеты в вазах, заботливо собранные тетей Сарой.
Его жена… Недаром Лиссе с самого начала казалось, что от нее что-то скрывают. Обрывки фраз, многозначительные взгляды, непонятные недомолвки… все это только часть коварного заговора. Обитатели Холлоу-хаус, должно быть, не предполагали, что прошлое воскреснет именно сегодня и погребет ее, Лиссу, в зыбучих песках отчаяния. Все ее существо превратилось в единый сгусток боли. У него есть жена, жена, что живет в нескольких сотнях ярдов от его дома, которую невозможно вечно прятать.
— Расскажите мне о Присцилле, — попросила Лисса тихо, опершись о край стола, чтобы не потерять равновесия. — Мне нужно знать.
— Конечно, нужно… Роман их развивался стремительно. Джету только что исполнилось двадцать, Присцилле — двадцать один. Присцилла была прелестна: беспомощная, хрупкая, женственная, совершенно не похожая на раскованных девиц, которые окружали Джета. Она не работала, только помогала матери по дому.
— Она была уже… ну, такая, как сейчас?
— Не знаю наверняка, но подозреваю, что уже тогда были заметы симптомы психического расстройства, о котором знали родители… и тщательно скрывали. Все произошло так быстро. В те времена молодые люди не начинали жить вместе до свадьбы и не шли дальше поцелуев. Сегодня — помолвка, а завтра — уже свадьба. Думаю, родители стремились ускорить события, а Джет… Джет — истинный джентльмен, мог ли он отступить? Кроме того, он слишком много работал, чтобы понять, что на него исподволь оказывают давление. И он любил ее, очень любил. Она была такая красивая, такая кроткая…
— Оказывают давление? На Джета?!
— Вы забываете, ему было только двадцать! Женщин он знал плохо, в молодости отличался редкой застенчивостью… В подвенечном платье Присцилла была на диво хороша: бледная, хрупкая, словно фарфоровая статуэтка. Если Джет и заподозрил что-то после свадьбы, то ни словом о том не обмолвился в силу природной порядочности. Он в ту пору работал день и ночь, закладывая основы «Арнольд консолидейтед». Может быть, если бы он чаще бывал дома, кризиса удалось бы избежать.
— Значит, был кризис? — Лисса отрешенно вторила тете Саре. Это сон, страшный сон… Вот сейчас она проснется и обнаружит, что пора на работу.
— Во время беременности Присцилла совсем расхворалась, и мать увезла ее к себе. Что происходило у них дома — неизвестно. После родов Присцилла впала в глубокую постнатальную депрессию, о малыше позаботиться не могла, впрочем, как и о себе тоже. Бедняжка была в ужасном состоянии.