Глава шестая
Сознание медленно возвращалось ко мне, отзываясь пульсирующей болью в голове.
– Ева, – услышала я свое имя, сквозь пелену обморочного состояния, – очнись, пожалуйста, – голос Томаса был очень взволнован. Я приоткрыла глаза, увидев встревоженное лицо Томаса в нескольких сантиметрах от себя, – как ты себя чувствуешь?
Приподнявшись, я постаралась удержать равновесие своего тела, но чувствовала, как меня раскачивало из стороны в сторону.
– Я в порядке, – как ни в чем не бывало, ответила я и замерла. Я действительно это сказала?
Томас присел передо мной, вглядываясь в мое лицо, будто пытаясь прочитать на нем тайные знаки.
– У тебя кровь, – моя рука потянулась к лицу Томаса, где над бровью, рассекая саму бровь и верхнюю часть лба, простиралась рана. Мои пальцы слегка коснулись его виска, и задрожали. Томас прищурился, цвет глаз стал почти не виден через тонкий прищур, он изучал мое лицо, но совсем не так, как было тогда в машине. Сейчас его пронзительный взгляд всматривался в меня через глаза, будто совершая экскурсию по моему внутреннему миру. А я не могла оторвать глаз от него, не только зрительный, но и многозначительный физический контакт приковал нас друг к другу.
– Это ерунда, – нарушил он молчание, но глаз не отвел, – я очень рад, что ты очнулась, – легкая улыбка тронула его губы. Во мне что-то колыхнулось, и тепло медовой патокой расплылось во мне, когда он опустил глаза и взял мою руку в свою. Он стал перебирать мои пальчики, поглаживая их, затем запустил свои пальцы под мои, упирая их в центр ладони, и расправил пальцы. Таким образом, наши ладони соприкасались, а пальцы оказались переплетены в довольно таки незамысловатый жест. Он поднял глаза на меня. Грустные. Мне показалось, что яркие искорки, которые я видела в них раньше, потухли, голубизна ушла, сменившись серой туманностью взора. О чем он думал в тот момент, я не знала, но была уверена, что какая-то тень легла на них, скрывая истину.
– Нам надо идти, – Томас неожиданно поднялся, разрывая сплетение и отпуская мою руку, – ты сможешь подняться и идти?
– Думаю да, – я вздохнула, очарование момента было прервано, и я снова вернулась к своей действительности. Меня не удивляло даже проявление голоса. Я говорила без труда, будто удар по голове одним из братьев, стал для меня точкой отсчета для возврата моего голоса. – А куда делись те двое?
Я медленно поднималась, придерживая голову, но слабость все же взяла свое, и ноги мои подкосились. В то же мгновение, я оказалась в его руках, сильных, крепких, подхвативших меня так быстро, будто этого и ждали, будто этого и хотели все это время – прижать меня к себе. Мои руки, следуя реакции, уперлись в грудь Томаса, глаза широко раскрылись, а губы предательски приоткрылись. Жгучее волнение охватило все мое тело, а в местах, где его руки сжимали мою талию, сосредоточился самый настоящий пожар, такой близости я никогда еще не испытывала. Но Томас, казалось, был равнодушен, глаза поражали туманностью, уголки рта опущены, отчего не было видно таких привлекательных ямочек, сдержанность и бывалое спокойствие выражал весь его внешний вид.
– Они получили то, что заслужили, – негромко, но довольно твердо ответил Томас, расслабляя руки и выпуская меня из своих объятий.
– Я ведь так и не поняла, как ты тут оказался? – я пыталась устоять на своих ногах, и с каждой минутой во мне росла уверенность в том, что я справлюсь без поддержки этих крепких и горячих рук.
– Мне все рассказала, Таша, – Томас развернулся ко мне спиной, – пойдем, она ждет нас у входа. Она увидела, как Чейз и Зак беседовали с Лаурой сегодня утром. Зная репутацию братьев, она не сомневалась, что Лаура что-то задумала, раз обратилась к ним. Она нашла меня, и рассказала об этом. Я проследил за ними и рад, что оказался рядом, – Томас остановился и повернулся ко мне, в тот момент, я семенившая следом за ним и не ожидавшая его резкой остановки, благополучно столкнулась с ним нос к носу, – Ева, будь осторожна, – голос стал мягче, но взволнованней, – я на некоторое время сбил с них спесь, но они могут повторить попытку. Я не всегда смогу оказаться рядом. Если бы небеса…
Его голос осекся, он поднял глаза к небу, лицо напряглось, глаза выражали чувство внутренней борьбы. Я тоже подняла глаза к небу, голубое, бескрайнее, загадочное, изредка испещренное нечеткими, размытыми облаками, медленно проплывающими мимо нас, заполнило мои зрачки своим отражением, а мою душу умиротворением.