Паскаль бережно завернул портрет в холст и убрал в заплечный мешок, в который уже успел уложить все прочие пожитки. С кожаными ремнями застежки пришлось повозиться, так как они сделались заскорузлыми от того, что ими долго не пользовались.
«Вот и все, – сказал себе Паскаль. – Осталось лишь зайти к Дому Бенетарду…»
Паскаль опустился перед аббатом на колени, и тот благословил его, после чего тихо сказал:
– Все не так уж плохо, сын мой. – Аббат положил руку ему на плечо. – Ты приобрел познания, а наши сады преобразились благодаря твоим трудам. Да и людям нашим ты принес много добра. Но что же тебя мучит?
Паскаль со вздохом пожал плечами. Он никак не мог понять, что заставляло Дома Бенетарда с таким спокойствием отправлять его в неизвестность, не сулившую ему, Паскалю, ничего хорошего.
– Видите ли, падре… – в смущении пробормотал Паскаль. – Даже не знаю, что сказать… Ну почему Господь сбросил со стены к моим ногам безумную женщину?
– Пути Господни неисповедимы, – с едва заметной улыбкой ответил аббат. – Но раз уж мы говорим о Его путях, то имей в виду: брак – не такая уж плохая вещь. Очень многим брак полезен и приятен, а в глазах Господа те, кто состоит в браке, – люди уважаемые и достойные.
– Но я даже не знаком с этой женщиной! Все это кажется бессмыслицей! – Паскаль боролся с подступающим гневом, но держать себя в руках было непросто.
– Может, тебе сейчас кое-что и кажется бессмыслицей, но на все воля Божья. Ты долго молил Его о том, чтобы Он тебя направил, и вот, возможно, именно это и случилось.
– То, о чем я просил, не имеет ничего общего с браком, – сквозь зубы процедил Паскаль. – Как вам известно, я вообще не думал вступать в брак. Ведь у меня нет ничего из того, что мужчина может предложить жене.
Дом Бенетард долго молчал, поглаживая свой крест. Наконец вновь заговорил:
– Я думаю, что должен сообщить тебе следующее, сын мой… Так вот, Монкрифф кое-что говорил мне о своей дочери, но он отнюдь не хвалил ее.
– Что ж, ничего удивительного, – пробурчал Паскаль.
– Герцог Монкрифф – человек настойчивый и властный, – продолжал аббат, – а Элизабет всегда восставала против его воли. Между ними никогда не было мира, хотя я не уверен, что герцог избрал верную тактику, воспитывая свою дочь. Как бы то ни было, герцог прекрасно знает, что его дочери свойственны импульсивные необдуманные поступки. Не думаю, что он осудит тебя, И, вероятно, он должен принять во внимание твой дар целителя, о котором я упомянул в письме.
Паскаль с тревогой взглянул на аббата.
– Но Падре, ведь я…
Дом Бенетард вскинул руку, призывая собеседника помолчать.
– Сын мой, нет ничего предосудительного в том, что человек с медицинской подготовкой стал осматривать упавшую со стены женщину.
Паскаль с облегчением выдохнул, а Дом Бенетард между тем продолжил:
– Конечно, необходимо принять во внимание и иные факторы, однако же… Что бы ни решил Монкрифф, я знаю, что могу тебе доверять. Ты поступишь в соответствии с его желаниями.
Паскаль смиренно опустил голову, хотя внутри у него все кипело. Ох, с какой бы радостью он запустил бы сейчас чем-нибудь тяжелым в стену!
– Я покоряюсь вашей воле, падре. Я бы никогда не простил себе, если бы по моей вине пострадала ваша репутация или репутация аббатства Святого Кристофа.
– Я знаю, что ты никогда бы не нанес вреда репутации аббатства, сын мой, но, как я уже говорил тебе вчера вечером, дело скорее не в боязни запятнать нашу репутацию, а в том, чтобы помочь тебе найти свой путь в жизни. Тебе уже почти тридцать. Пора тебе узнать, что приготовил для тебя Господь.
– О падре!.. – в отчаянии воскликнул Паскаль, окончательно утратив контроль над собой. – Падре, если бы я раньше знал, где Господь уготовил для меня место, то давно бы уже пришел сюда! Что ж, по крайней мере, здесь я обрел душевный покой… – добавил он со вздохом.
– Это хорошо, – кивнул аббат. – Но для тебя было бы ошибкой остаться у нас навсегда, если монашество и аскеза не являются твоим истинным призванием. Иди, сын мой, и найди тот путь, что уготован для тебя нашим Создателем. Иди туда, где твое истинное место.