— Тогда я не понимаю, как это все может произойти, — сварливым тоном произнесла Ариэл.
— Разумеется, не понимаешь, дорогая, так что мне придется объяснить. Видишь ли, у меня есть план. Я буду придерживаться условий сделки с Михаилом, потому что он вел себя так достойно во всем этом деле, вплоть до того, что буду сидеть за своим столом в полночь. Но убийство не произойдет!
Присутствующие не смогли скрыть своего разочарования. Александр вновь улыбнулся.
— После двенадцати часов, — продолжал он, — я буду свободен от своих обязательств перед архангелом.
Убийца не сможет явиться на встречу со своей судьбой, и я буду жить — годы и годы. Но теперь, когда мои глаза открылись и я раскусил вас всех, я, конечно, не стану жить здесь. Как видите, я уже упаковал чемодан. Я ухожу. Затем я предприму определенные шаги, чтобы лишить наследства тебя, Ариэл, и тебя, Эндрю. Что касается моей карьеры, то я задумал новую книгу, в которой будет описано это дело. Я уверен, что такая экстраординарная схема спасет Слейда Сондерса от забвения, которое ему угрожает. Вам, Толберт, придется самому заниматься своими делами. Что касается вас, Гарри, вы сами напомнили мне о своих обязанностях законопослушного гражданина.
И Александр улыбнулся еще раз.
Пятеро подозреваемых молчали. Часы над камином показывали без семи минут двенадцать. Первым нарушил молчание Гарри:
— Значит, вы собираетесь держать нас всех здесь на мушке, мистер Арлингтон. Конечно, никто не сможет пырнуть вас этим ножом, если у вас в руках пистолет. И вы при этом считаете, что придерживаетесь условий своей сделки с архангелом?
— Нет, у меня нет такого намерения, — невозмутимо ответил Александр, — держать вас в безвыходном положении с помощью пистолета. — И чтобы доказать свою искренность, он положил пистолет в карман. — Мой план намного проще и куда менее жесток.
— И вы раскроете его нам? — спросил Толберт.
— Почему бы нет? Вот я сижу здесь в условленный час и в условленном месте. И я позаботился о том, чтобы все подозреваемые находились здесь. Разве можно было точнее выполнить все условия?
— Здесь есть какая-то хитрость, — произнес его племянник.
— Естественно, Эндрю. Один из вас — убийца. И теперь, убийца, у тебя есть два выхода. В двенадцать часов ты, если хочешь, можешь совершить свое кровавое дело при свете, на виду у четырех свидетелей, исключая меня самого. В этом случае ты, несомненно, попадешь в руки полиции, ибо я могу гарантировать, что эти презренные типы, сидящие здесь, будут просто стремиться дать показания против тебя. Но у тебя есть и другой выход — ты можешь упустить свой шанс убить меня. Поскольку это будет твой поступок, а не мой, то с Михаилом я буду в расчете, и в одну минуту первого уйду из этого дома и из вашей жизни.
Яростно зазвонил телефон, Александр поднял трубку и сердечно произнес:
— Алло, сэр.
— Арлингтон, вы жульничаете! — сказал архангел.
— Ни в коем случае, сэр. Это единственный способ, с помощью которого я могу найти убийцу. Ведь до убийства нет никаких улик, а после — после я буду мертв. Если убийца не решится пойти на убийство, вы ведь не станете обвинять меня в этом?
— Очень ловко придумано, Арлингтон!
— Благодарю вас, сэр!
— Но недостаточно ловко. Вы забыли, что у убийцы должна быть тоже встреча с полночью, как и у вас. И у него может оказаться контрплан.
Александр положил трубку на аппарат, но улыбки на его лице уже не было. Он действительно забыл об этом. То, что уверенность его была поколеблена, не осталось незамеченным.
— Который час? — спросил Эндрю, у которого было плохое зрение.
— Без трех минут двенадцать, — ответил Гарри, сидевший ближе всех к часам.
Тяжелая тишина вошла в комнату. Ариэл и Армбрустер обменялись короткими взглядами. Остальные не спускали глаз с Александра Арлингтона. Теперь здесь уже не было сомневающихся. И убийца принимал решение.
Армбрустер вдруг неожиданно встал с дивана и пересек комнату, направляясь к двери. Он двигался с кошачьей грацией, и его шаги заглушались ковром. Александр внимательно наблюдал за ним, сунув руку в карман, где лежал пистолет. У двери Армбрустер остановился и быстро обернулся.
— Арлингтон прав в одном, — сказал он. — Если убийца убьет его на виду у всех, они смогут свидетельствовать против него. Это обеспечит их собственную безопасность. Но предположим, что убийство может быть совершено так, что другие не станут очевидцами? Тогда никто из нас не будет уверен в том, кто именно является убийцей. Правда, у каждого из нас есть свой мотив и все мы будем на положении подозреваемых — полиция даже может изобразить это как сговор, и нас будут судить за убийство всех вместе. Но предположим, что полиция не узнает об этой встрече? Тогда все остальные вне подозрений, убийца делает свое дело, и у него остаются те же шансы уйти от ответственности, что и раньше. Все зависит от того, сможет ли убийца убить Арлингтона так, чтобы никто этого не видел.