О чем думают люди, сталкиваясь со смертью
То приходя в сознание, то впадая в забытье, умирающий от рака Нобелевский лауреат, физик и блестящий рассказчик Ричард Фейнман, накопивший за жизнь на три тома мудрых высказываний и завораживающих историй[44], напоследок сумел сказать только: «Ненавижу умирать дважды. Это так скучно»[45]. Кристофер Хитченс пришел к похожему выводу, описывая свои прощальные мысли в ходе курса лечения рака пищевода в цикле статей в Vanity Fair («На тему рака», «Опухолевый городок») — они были посмертно изданы в виде книги с жестким названием «Смертность». Быстро разделавшись со знаменитой (и ложной) теорией Элизабет Кюблер-Росс о стадиях умирания (к примеру, не каждый проходит через все пять стадий отрицания, гнева, торговли, депрессии и принятия и не всегда соблюдается этот порядок), Хитч рассуждает:
В одном отношении, полагаю, я какое-то время находился «в отрицании», сознательно запалив свечу с обоих концов и обнаружив, что она часто дает приятный свет. Но по этой самой причине я не могу увидеть свое лицо, пораженное ужасом, или услышать свои сетования на то, как это несправедливо: насмешками я спровоцировал старуху с косой замахнуться на меня своим орудием и теперь переживаю нечто настолько предсказуемое и банальное, что это наводит на меня скуку[46].
К сожалению, кончина Хитча наступила слишком скоро. Как он сказал слушателям на публичном мероприятии, которое мы с ним посетили незадолго до его смерти: «Я умираю… как и каждый из вас».
Переход от жизни к смерти в процессе умирания заставляет нас вспомнить, что по-настоящему важно в жизни, отмечал мой первый преподаватель в колледже Ричард Хардисон, учивший меня астрономии, философии и психологии, когда я был студентом, и жизни — в последующие десятилетия. Это был один из умнейших и эффективно мыслящих людей, которых я знал, но, как многие представители «молчаливого поколения» (родившихся в 1925−1945 гг.), он скрывал эмоции, редко выказывая привязанность даже ближайшим своим друзьям. Осознание этой черты характера болезненно отозвалось в нем к концу жизни — в том числе в прощальном письме, написанном в 87 лет, когда он думал, что умирает. Он поправился и прожил еще 3 года, но на панихиде его бывший студент и друг Рассел Уотерс дал прочесть присутствующим это письмо. Оно начиналось с признания Дика, что он узнал о своей возможной кончине во сне: «Как ни странно, не было ни паники, ни страха… лишь сожаление, что мне, возможно, не хватит времени поблагодарить друзей и родных за множество прекрасных вещей, которые они сделали, повысив качество моей жизни». Затем «атмосфера смерти развеялась, и утро началось, как обычно», но это стало «своего рода звонком будильника и напоминанием, что я должен написать [им] безотлагательно». Так он и сделал, подтвердив, что самыми важными в жизни были его друзья и члены семьи, и добавив: «Оказывается, я едва сдерживаю слезы, пока это пишу». Его залитое слезами письмо завершалось словами:
Наконец, «люблю» — признание, непросто дающееся мужчине-американцу, и, оглядываясь назад, я считаю большим несчастьем, что произносил его так редко. Мне следовало выражать привязанность — и да, любовь! — гораздо чаще. Но хотя бы на склоне дней я могу надеяться, что все вы, мои друзья и близкие, узнаете, как глубоко я ценю вашу выдающуюся роль в моей жизни.
44
Feynman, Richard, and Ralph Leighton. Surely You’re Joking, Mr. Feynman. — New York: W. W. Norton, 1985; Feynman, Richard. What Do You Care What Other People Think? — New York: W. W. Norton, 1988; Feynman, Michelle (ред.). The Quotable Feynman. — Princeton, NJ: Princeton University Press, 2015.
45
Gleick, James. Genius: The Life and Science of Richard Feynman. — New York: Pantheon, 1992, 438.