– Мяса? – недоумённо отозвалась хозяйка дома, – А, деликатес. Всё легально, мы перечислили деньги на указанный счёт.
– Проблема не в этом, – взяла слово я. Мадам из рода эсхатонгов воззрилась на меня с тем же удивлением, что и подруга детства Вэла:
– Зверушка говорит?
– Я человек, мадам, – я буквально приказала себе оставаться спокойной, – И нас попросила обратиться к Вам супруга шифса, продавшего своё тело. Она бы хотела похоронить… то, что от него осталось. Вы же не съели его полностью?
– Ах, нет, конечно же нет, мы не едим мех и кости. Но я уже сложила остатки нашего ужина в компостинатор.
Я оглянулась в указанном направлении, чтобы познакомиться с резервуаром размером с добрый внедорожник. Как мило.
Мои глаза снова остановились на хозяйке дома. Она интригующе молчала.
– Мы можем извлечь из резервуара то, о чём просит наша клиентка? – негромко спросил Вэл, оценив ситуацию чуть раньше, чем я.
– Да, без проблем.
– А… Можно одолжить у Вас сачок или что-то, чем вы пользуетесь, чтобы что-то оттуда достать? – осмелилась на просьбу я.
– Достать из компостинатора? Да кому вообще такое в голову придёт?
Действительно, о чём это я.
– Можете приступать, – махнула щупальцем наша радушная хозяйка, – Только не повредите ничего. Если шкура уже разложилась, я не виновата.
– Спасибо за понимание, – поблагодарил Валентино, хотя лично мне захотелось послать эту заносчивую выпендрёжницу на край галактики или ещё куда подальше. Вылитая Бриттани, противная девчонка из моего класса. Так, не думать о Бриттани, ситуация и без того напряжённая.
– Что будешь делать? – спросил мой напарник, кода я обошла чан кругом и нашла шлюз для заброса отходов, простодушно надеясь, что туда идёт только пищевой мусор.
– А ты видишь много вариантов? – я сняла футболку, оставшись в своём любимом спортивном лифчике, – Подсади меня.
– Да брось. Резервуар глубокий, к тому же, твоя кожа гораздо чувствительнее моей. Одевайся.
– Нет.
– Почему?
– Нам понадобится что-то, чтобы завернуть останки, – я едва заметно кивнула в сторону дома, уверенная, что за нами наблюдают, – На эту царицу точно рассчитывать не приходится.
– Пусть так, но твоя одежда…
– Будет испорчена. Знаю, Вэл. А теперь просто помоги мне.
Белёсые буркала слегка прищурились, затем мой напарник открутил крышку компостинатора. От резкого запаха у меня заслезились глаза: создавалось полное ощущение того, что в этом чане было массовое захоронение всех дурианов, когда-либо почивших по вине человека. Пахучий сыр, нестиранные носки, протухший лук…
Валентино резво погрузил лапу в коричневую жижу, нащупывая содержимое.
– Что-то есть? – окликнула его я.
– Много чего. Тебе лучше не знать… Ага, кажется, нашёл. Посторонись.
Рядом со мной плюхнулось нечто, в чём с огромным трудом можно было узнать когда-то красивую шифскую шубку. Сейчас оно истекало вонючими маслянистыми каплями.
– Я попробую поискать кости и зубы, они разлагаются медленнее. А ты расправь шкуру, если сможешь. Бактерии компостинатора не любят прямых солнечных лучей.
– Поняла! – отозвалась я, и тут услышала тихое «Простите».
Обернувшись, я едва не столкнулась нос к носу с ещё одним эсхатонгом, иссиня-чёрным, покрытым лавандовыми пятнышками. «Детская окраска» – пронеслось у меня в голове.
– Я… хочу помочь, – негромко произнёс подросток. У него (неё?) в руках был зажат неизвестный мне прибор, оснащённый воронкой и узким носиком, как у водяного пистолета.
– Помочь? – удивилась я.
– Ваша история. Я вымою шкурку. И остальное, – он облизнул просвет между клыками, справляясь со смущением, – Я знаю, кто вы. Вы оба. Виделу по Мегасети. Это же вы вели дело Вигваллы?
– А… Ага, – ошалело покивала я.
– Как здорово! Я не ошиблусь!
Второй раз выцепив странное окончание, я припомнила лекции Вэла. До определённого возраста эсхатонги бесполы и употребляют окончание «у», говоря о себе и таких же детёнышах.
– Ты нас очень выручишь, – произнесла я со всей признательностью, – А тебе разве не попадёт от мамы?
– Попадёт, но я помогу, потому что это правильно, – подросток щёлкнул предохранителем гаджета, и из носика полилась чистейшая вода. Я увидела капельки возле воронки и поняла, что эта диковинная игрушка собирает влагу из воздуха.
– Больше ничего, – тем временем, выбросил последний ком жижи Валентино, – О, у нас тут помощник? Как зовут?
– Пфирт, сэр.
– Очень приятно, а мы…
– Я знаю, кто вы, – эсхатонг даже заёрзал на месте, – Валентино и Кармен, выигравшие дело Вигваллы. Запись ходит по Мегасети, это было реально круто! Кто-то должен был поставить её на место.
Несмотря на то, что пространство вокруг нас было пропитано несусветнейшей вонью, мне на мир показалось, что ничего лучше со мной не случалось. В чувство меня привёл только глухой «Пум!», с которым Валентино спикировал с компостинатора.
Первая же струйка воды высветлила шифсовский мех. Пфирт прилежно ополаскивал нашу находку до тех пор, пока останки не стали чистыми.
– А это тот самый? – решившись, спросил меня молодой эсхатонг, – От когтей Вигваллы?
– О… Да, он, – я уже успела забыть, что рассталась с футболкой, и шрам на плече оказался выставлен на всеобщее обозрение.
– С ума сойти!
– Не хочу прерывать единение фаната и звезды, но мне бы тоже не помешало немного воды, – перебил нас Вэл. Его лапы и грудь были перемазаны коричнево-жёлтой слизью, уже начавшей подсыхать.
– Я помогу, – охотно вызвался подросток, пока я бережно собрала останки трапезы его семьи и завязала футболку крепким узлом, чтобы ничего не выронить.
– Благодарим за содействие, – тем временем вежливо поклонился Валентино.
– Знаете… Думаю, я хотелу бы быть дипломатом, когда вырасту, – застенчиво выпалил Пфирт, шевеля щупальцами.
– Мы будем тебе очень рады, – искренне улыбнулась я, – Сегодня ты сдела… сделалу очень доброе дело. Это многое о тебе говорит. И… мне жаль, что тебе влетит от мамы.
– Лучше, если влетает за то, что ты что-то сделалу, чем вообще безо всякой причины, – изрекло не по годам умное чадо, пока Вэл на заднем плане седлал своё причудливое транспортное средство.
– Думаю, так оно и есть, – чуть подумав, кивнула на прощание я.
– Мне кажется, или твоё лицо плохо соответствует ситуации? – спросил гианг, когда мы притормозили, чтобы отдать его модный мотоцикл, – Ты улыбаешься.
– Ах, это… Да ничего, просто задумалась, что рада делать нашу работу. Оказывается, её даже замечают.
Валентино хмыкнул. Звук был похож на выдёргивание пробки из пустой стеклянной бутылки:
– Нас не всегда будут гладить по шёрстке, или как это там говорится.
– Конечно. Я понимаю. Но немного мотивации как раз кстати… Что это? – я только сейчас разглядела в лапах Валентино нечто вроде пончо крупной вязки, изумрудно-зелёного цвета.
– Купил у уже знакомого тебе итвати. Подумал, что тебе… некомфортно без верхней одежды. Надень. Это атта, часть их национального костюма.
– О… – признаться, я даже смутилась, – Спасибо за заботу… Ого, оно прохладное! И на ощупь как мох!
– Да, это растение немного напоминает земной мох. Не забывай периодически опрыскивать.
Я подняла глаза на напарника:
– Благодарю, Вэл. Для меня это много значит.
Когтистая лапа бережно тронула меня по голове:
– Что ж, раз тебе удобно, давай вернём Раико память о муже.
Воссоединение семьи с их отцом было очень трогательным. Шифса буквально легла на шкуру, свернувшись клубочком и не переставая бормотать слова признательности. Её малыши поглаживали знакомый мех, судя по всему, не до конца понимая происходящее.