– Кхм… – даже засмущалась я, – И ты не сообщишь о Ву? О том, кто он такой?
– У эндлингов куча поблажек, если помнишь. И раз наш пришелец хочет быть пёсиком – пусть будет им, пока не надоест… Только я до сих пор не знаю, как мы назовём это дело.
– Кое-что изрядно приелось мне за время поисков, но так тому и быть, – я взвесила подарок госпожи Интамы в ладонях, словно собиралась убедиться в твёрдости своих намерений, – Пусть будет «Малыш».
Окунувшись в родную жару окрестностей ранчо и поняв, что дома ничуть не душно, мы направились обратно к автобусу, белевшему в отдалении.
– Извини, что не зашли ни на одну из экскурсий, – окликнула Валентино я, – В следующий раз, если приеду к папе, непременно заскочим. Покажу тебе кости в разных вариациях, с резьбой и а-ля натюрель.
– Я не жалею, что мы сходили по твоему авторскому маршруту. Было весело… Там не твои родители беседуют?
– Должно быть, обсуждают какие-то бумаги или раскопки, – приметив знакомые фигуры, пожала плечами я, но всё же решила подойти к ним.
– А. Вот и наши смелые искатели приключений, – поприветствовал нас с Вэлом папа, – Твой сказочный пёс сторожил тебя в этой самоотверженной экспедиции?
– Конечно же, – криво усмехнулась я, припоминая, как влипла в инопланетную паутину.
– Карр, милая, у нас с папой есть идея.
– Я слушаю, – подняла голову на маман я, вспомнив, как в детстве на подобные заявления реагировала тоненьким писком а-ля «Вы снова будете жить вместе?». Мечты, мечты…
– Мы хотим превратить дом в музей, где будет представлена история ранчо, – улыбнулся папа, – Только факты, фотографии, всякое такое.
– Да. Незачем ему стоять без дела и собирать пыль, – кивнула моя родительница, – Что думаешь?
– Будет круто, – ответила я, где-то глубоко внутри прощаясь с идеей возвращения в это место. Переглянулась с Вэлом, решив, что, в принципе, мне повезло больше, чем Ву. Главное, что я помню, как выглядел мой дом и то, как было в нём здорово.
Уже сидя в автобусе и поглаживая пристроившуюся на моих коленях голову гианга, я думала о том, что отлично приспосабливалась все эти годы, не меняя шкуры. Дипломат с детства, как говорит Валентино. Хороший детёныш. И при этом…
Я подпёрла голову ладонью, чтобы не стукнуться об стекло. Благодаря Вэлу я поняла, что способна взбунтоваться, не быть «удобной» и при этом добиваться успехов.
Хороший детёныш. Бунтарка из отсталой расы.
Где-то в солнечном сплетении поселилось ожидание чего-то грандиозного, и я в который раз ощутила поток свежего ветра.
Кондиционер был не при чём. Просто со времени начала стажировки в дипломатическом ковене я почувствовала, что начинаю жить. По-настоящему.
========== Кейс 4. “Сроки годности” ==========
Вплотную познакомиться со всей суровостью Вселенной мне выпало во время дела под кодовым названием «Сроки годности».
Как водится, беды ничто не предвещало, разве что…
– А это обязательно? – проскулила я, вложив в эту коротенькую фразу все доступные оттенки отчаяния.
– Каждый раз одно и то же, – со вздохом нетерпения покачала головой маман, – Карр, детка, ты же помнишь: в какие бы времена мы ни жили, встречают всё равно по одёжке. А когда ты женщина, нужно выглядеть на все 100. Особенно на официальных приёмах.
– Но мам, это твои бизнес-парт…
– И слышать не желаю. Ты будешь там – и точка. Это вечеринка для семей. А вдруг сможешь с кем-то познакомиться?
– Ну мам!
– Что «мам»? Только не говори, что тебе нравится тот похожий на хиппи… Как его там?
– Норман! – вспыхнула я. Надо же было такому случиться: парень, благодаря которому я стала владельцем (кавычки) Вэла, решил заглянуть и спросить, как прижилась (огромные кавычки) собачка ровно в тот момент, когда старшая из нас почтила визитом августейшую резиденцию семьи Фэйр.
И всё, логическая цепочка выковалась! На пустом месте! И сколько бы я ни объясняла, что пристройщики животных частенько наносят вот такие визиты вежливости, действия это не возымело.
Да, мне вот-вот должно было исполниться 16, но мама и понятия не имела, что в моей жизни оставалось кое-что гораздо интереснее полового созревания. Работа галактического дипломата, но это так, вариант, не более того.
– Хорошо. Норман, не важно, – моя родная бизнесвумен мастерски прикрыла глаза большим и указательным пальцами, делая вид, что смертельно устала от пререканий, – Но в салон красоты ты пойдёшь.
Я оглянулась на Валентино, но, похоже, он не намеревался меня выручать. Вообще в вопросах чисто бытового характера мой напарник предпочитал сохранять нейтралитет, если это не препятствовало нашей работе.
– Хочешь взять его с собой? – не так поняла мой взгляд маман, – Думаю, это хорошая идея, мы можем задержаться, а он…
Я довольно скрестила руки на груди, упиваясь повисшей паузой. Быть может, это и не было моей заслугой, но собачьих грехов, как-то: расцарапывания входной двери, жевания туфель, луж в неположенном месте – за Валентино не числилось.
– Даже не знаю, – наконец, сдалась маман, – Но он хорошо на тебя влияет.
Я округлила глаза, без слов вопрошая «Ты серьёзно?!»
– Оценки улучшились. Ничего не канючишь. Горжусь тобой, Карр.
– А…
– Но в салон мы всё равно пойдём.
– Чёрт.
– Выражения, юная леди.
Час спустя я уже возлежала на столе косметолога с ментоловой маской на лице, наслаждаясь звуками спотыкания персонала об Валентино. Они видели маленькую собачку, а не мускулистого пришельца, так что понятия не имели, почему наталкивались на какое-то невидимое препятствие то тут, то там.
Понятия не имею, во имя поддержки или же из собственного высокомерия, но Вэл абсолютно не был заинтересован в том, чтобы лежать на отведённом месте, свернувшись в плотный, не доставлявший проблем калачик. Хотя он мог, и я знала это. Тогда мой недопёс прикрывался пышной кисточкой хвоста и становился похож на чирлидерский помпон, в спешке брошенный на пол. Обычно Вэл принимал такую позу во сне, но быстро разворачивался обратно, явно перегреваясь, из чего я заключила, что планета гиангов на порядок холоднее нашей.
После череды вариаций фразы «Придётся чуточку потерпеть», меня отдали в руки парикмахеру, выстригшему невидимые невооружённым глазом якобы секущиеся концы моего скошенного каре. Затем настала очередь маникюра.
– Юная леди хочет какой-нибудь дизайн?
Я взглянула на свои упоительно мелкие и притом короткие ногти. На маминых при желании можно было рисовать полотна венецианских мастеров, и иногда я чувствовала некоторую зависть. Хотя…
– А мы можем нарисовать мелкие звёздочки? И по галактике на ногтях больших пальцев?
– О, – мастер по маникюру, кажется, удивилась, – Конечно же, без проблем. Будет здорово! А… почему именно звёзды и галактики?
– Ну знаете, – я вознесла глаза к потолку, вспоминая наш с Вэлом кабинет. Не так давно я уговорила напарника там прибраться, и, отодвинув пару контейнеров, внезапно увидела окно. Штаб Ассоциации располагался вне орбиты какой-либо звёздной системы, и кругом царило бескрайнее звёздное небо.
– Да? – терпеливо отозвалась моя собеседница.
– Когда на улице день, ты видишь всего одну звезду, вокруг которой вертится наш мир. Когда же воцаряется ночь, можно посмотреть наверх, и… небеса нараспашку, будто глядишь в душу самой Вселенной. Это… Кхм, как-то так, – я живо свернула полёт мысли, услышав, что маман заёрзала в кресле. Она всегда панически боялась, что я не буду практичной умницей, а вместо этого увлекусь какой-нибудь несерьёзной и крайне нестабильной профессией, например, стану писателем. Так что при ней я такими поэтическими порывами не делилась.
– А ведь и правда вышло недурно, – заметила моя родная бизнесвумен, когда мы вышли из салона, – Звёзды… Хочешь, куплю тебе телескоп?