От такой бестактности у меня на секунду приоткрылся рот, но я постаралась взять себя в руки. Хоть это и очень личное, вопрос резонный.
―Я не знаю, насколько это серьезно для него, вот и все. Для меня серьезно, ―выдавила я из себя.
―О-о-о. Понимаю.
Видно, Даша действительно все поняла, потому что на этом задавать вопросы она прекратила.
Переодевшись, мы прошли в спортивный зал и заняли свои места в шеренге вдоль затянутого защитной сеткой окна. Чем-то занятия в зале мне нравились даже больше, чем в бассейне ‒ по крайней мере, после них не нужно было мыть голову и заново краситься. Волосы я убрала хвост, чтобы они не лезли мне в лицо.
После пробежки и разминки мы начали играть в волейбол; я ходила в спортивную секцию и даже состояла в сборной, и потому присоединилась к одной из команд. Даша с Настей сели на трибуну. Мы с Макаром оказались в одной команде, а Витя в другой. На самом деле такое и раньше случалось, в группы ребят объединял тренер, делая это практически как попало, ориентируясь только на рост и пол.
По прошествии десяти минут наша команда начала выигрывать. Я заметила, что Витя старался не смотреть на меня, и сама пыталась поступать так же, хоть это было и нелегко ‒ разделенные волейбольной сеткой, мы находились на виду друг у друга. Зато Макар не упускал случая сказать мне что-нибудь, когда оказывался рядом, и не всегда приличное. Против воли я краснела и смеялась, хоть и обещала себе не делать того, что могло причинить боль моему бывшему парню.
После того, как Рита запустила в аут один из пущенных мною мячей, Власов поздравил меня с победой громким шлепком по моей пятой точке, обтянутой серыми тренировочными легинсами. Среди ребят послышались смешки, я тоже через силу засмеялась, но лицо мое при этом залилось краской пуще прежнего. Внутри меня поднялась горячая волна смущения со стыдом, мне захотелось попросить Макара перестать меня позорить ‒ ведь я, и правда, скромница, и он отлично это знает! Что для одной девушки ерунда, то для меня постыдная ситуация.
Внезапно я встретилась глазами с Витей. Судя по всему, он прекрасно понял, что в этот момент творилось в моей душе. Его взгляд говорил, «вот на кого ты меня променяла», и при этом я не заметила в нем ни тени сочувствия. Так значит, он действительно злится и ведет себя пассивно-агрессивно! Почему-то это открытие шокировало и глубоко уязвило меня.
Мы с ним так долго были друзьями, и я по-прежнему считала его другом, он продолжал поддерживать и успокаивать меня даже после того, как я ему изменила. Но, выходит, с нашим расставанием от его доброты ко мне не осталось ничего, и если теперь Власов разобьет мне сердце, Витя первый порадуется тому, что я получила то, что заслужила?
После этого беспокоиться о его чувствах я сразу как-то перестала и даже перестала бояться демонстрировать свое расположение к Власову.
Люди расстаются, с этим ничего не поделаешь. В чем же я здесь виновата?
После звонка ко мне сразу подошел Макар:
―Ева, переоденешься, жди меня в главном холле.
Он провел руками по моей талии и легко поцеловал в губы, и от его прикосновений мое сердце снова чуть не остановилось.
―В главном холле?.. ―переведя дыхание, переспросила я. ―Но ведь сейчас обед.
―Пообедать можно где угодно, не только в нашем заведении. Я целый день ждал, когда смогу тебя раздеть, ―шепнул он мне на ухо, проведя ртом по моей щеке.
О Господи… От одной мысли о том, что должно было произойти, меня обдало жаркой волной, невыносимой, до дрожи в коленях. В столовую идти мне сразу расхотелось.
―А как же самостоятельная работа? ―спросила я без уверенности в голосе.
―Со мной самостоятельно позанимаешься, ―Макар улыбнулся, прищурив глаза.
Глава 16. Тело и душа
От его улыбки и голоса мою кожу словно закололо тысячей тонких иголок, и в глубине живота что-то перевернулось.
―Хорошо, тогда до встречи в главном холле…
Вернувшись в раздевалку, я мигом приняла душ и переоделась. Распустив и вспушив волосы, оценила свое отражение в зеркале ‒ взволнованное лицо, огромные глаза, яркий румянец на щеках.
―Сдалась на милость победителя?
Анжела с ухмылкой наблюдала за мной, мое возбуждение было видно невооруженным глазом, как всегда, эмоции скрывать я не умела.
―Ага, ―просто ответила я.
―Абрамова, Абрамова, боюсь, разобьется твое бедное сердечко, и намного быстрее, чем ты думаешь. Лучше бы оставалась с Александровым, ему хоть ты действительно дорога.