―Да, кстати об этом. Не хочется защищать этого Власова малоприятного, но с тобой даже мне, твоей лучшей подруге, порой бывает нелегко говорить. Когда мы разговариваем, мне то и дело приходится выбирать выражения, думать, как ты воспримешь ту или иную фразу. Порой ты обижаешься на вполне невинные слова. Ты уверена, что между вами с Макаром не происходит такого же недопонимания?
Это было неприятно слышать, но в глубине души я понимала, что подруга права. Низкая самооценка ‒ мой злейший враг, именно она и заставляет звучать оскорблениями легкую критику, призванную мне помочь.
Конечно, между нами с Макаром могло происходить сколько угодно недопониманий ‒ мы ведь, на самом деле, совершенно разные люди. То, как он повел себя вчера… Наверное, если бы Макар знал, какую боль причиняет мне своим отношением, он не поступил бы так со мной. Но ведь ему всегда было трудно понять, что чувствуют другие.
―Ну, ладно. Может быть, так и есть,―я вздохнула. ―Спасибо, Мила! Как поговорю с тобой, мне сразу становится в тысячу раз легче на душе, и в голове светлеет. Не знаю, что бы я без тебя делала!
―Всегда рада помочь, ты же знаешь!
После этого разговора я, и правда, смогла немного прийти в себя.
Может, если я стану немного менее ранимой, если он сам научится сдерживать со мной свою грубую сторону, мы сможем быть вместе, несмотря на все эти противоречия между нами. А если все же расстанемся… может быть, Милана права, и это не станет в таком случае глобальной катастрофой, после которой я уже не смогу оправиться, как мне кажется сейчас.
Я вздохнула с облегчением ‒ мне показалось, будто в конце этого тоннеля, что звался моей жизнью, наконец, забрезжил свет. До этого я ощущала себя загнанной в клетку, мне чудилось, словно что бы я ни сделала, как бы ни поступила, в будущем меня ждет одна только боль…
Но хватит бояться того, что может никогда не произойти, хватит мысленно записывать каждую нанесенную мне Макаром обиду! Возможно, если мы оба очень хорошо постараемся, мы сможем начать все с чистого листа. Знать бы только, как именно относится ко мне Макар. В конце концов, избегать отношений можно по разным причинам, и его чувства ко мне могут быть глубже, чем я думаю. Может быть, он просто пока не готов к чему-то серьезному?
Знать бы только, что именно происходит у него на сердце…
Только этот вопрос и был по-настоящему важен.
Глава 18. Парень и девушка
Макар позвонил мне в субботу сразу, как я проснулась, и сказал, что заедет за мной через два часа. Нарядившись и накрасившись как следует, я вышла во двор за несколько минут до его приезда. Ощутив на своей коже по-зимнему свежий утренний ветерок, я сделала глубокий вдох, полюбовалась бледно-голубым далеким небом, расцвеченным легкими перышками облаков, и нежными отсветами солнца, играющего на светлой облицовке высоких сталинских зданий.
Окружающая реальность приобрела какой-то новый привкус, все казалось другим, все трогало и словно бы ранило мое сердце. И этот холодный воздух, прозрачный и почти неподвижный, сквозь который так ясно просматривались дома и голые ветви деревьев, и этот свет, бледно-золотистый, чарующий, и веселый щебет воробьев, и легкий гул Автозаводской улицы с ее прохожими и редкими автомобилями, все казалось частью какой-то тщательно выверенной картины или театральной постановки. Словно все в этом мире находилось на своем месте, и было призвано рождать какие-то сильные, тонкие, невероятные эмоции.
―Привет, ―к моему дому подъехал Макар на своем серебряном автомобиле, ―давно ждешь?
―Привет! Да нет, только вышла.
При виде него мое сердце забилось как сумасшедшее, взволнованно и радостно. Неужели сегодня мы пойдем на настоящее свидание? Если Власов не против таких вещей, то почему же он так отчаянно сопротивлялся тому, чтобы мы с ним начали встречаться?
Обойдя Порше кругом, я села на пассажирское сидение справа от Макара. Мою голову посетило далекое воспоминание о нашей первой совместной поездке в этой машине. Как же я нервничала тогда, даже говорить едва могла в его присутствии! Что-то с тех пор изменилось кардинально, но кое-что осталось неизменным. Власов по-прежнему красив как бог, все еще волнует меня до безумия, и так же вызывает немалые опасения своим поведением.
―О чем ты так глубоко задумалась? ―спросил парень, выруливая из моего двора через высокий арочный проезд.
―Тебе сказать честно?