Глава 19. Повод для тревоги
Вот что бывает, когда занимаешься сексом с человеком, которого по-настоящему любишь и при этом хочешь, как безумная. С красивым парнем, умелым любовником. Можно сказать, я настоящая счастливица…
Как бы ни так.
После наступления оргазма, каким бы сумасшедшим он ни был, в голове становится яснее, и все то, что непосредственно в процессе кажется очевидным, непреложным и правильным, приобретает противоположное значение и совсем другой смысл.
От одной мысли о вырвавшемся у меня признании я покрывалась яркой краской смущения и стыда.
Конечно, все, что сказано во время секса, можно просто не принимать во внимание, и я надеялась, что Власов это понимал. Но то, как он напрягся, посмотрел мне в глаза, будто спрашивая, имела ли я в виду то, что говорила… В тот момент я была не состоянии размышлять над его реакцией, но сейчас до меня, наконец, дошло, что он принял мои слова всерьез.
Я сказала ему чистую правду, но… я в жизни не сделала бы этого, если бы не эти ощущения! И дело не только в том, что еще слишком рано для таких признаний. Я просто не смогла бы так раскрыться перед ним, обнажить душу, оголить сердце, своими руками вручить ему оружие против меня!
И что он теперь об этом думает? Я знала, что для большинства парней (да и для многих девушек) эти слова звучали слишком серьезно, по-настоящему дико, пугающе, что они способны были развалить, на корню уничтожить многообещающие, но все еще хрупкие едва зародившиеся отношения, такие, как наши. Власов и куда меньших обязательств испугался, а того, что сейчас творится в его голове, я и представить себе не могла.
Оставшуюся часть этого дня мы провели в постели, занимаясь сексом, болтая ни о чем, стараясь избегать неловких разговоров. По крайней мере, я старалась избегать их. Как ни странно, Власов не казался ни напряженным, ни задумчивым, он шутил, смеялся и выглядел вполне довольным жизнью.
К концу нашего свидания я решила для себя, что он либо не придал значения моим словам, либо не был ими раздосадован, либо вообще уже забыл о них.
Вечером он отвез меня домой. После такого в самом лучшем смысле утомительного, веселого, восхитительно сладкого дня, было очень просто забыть о любых тревогах и переживаниях. Поцеловав меня на прощание, парень обещал позвонить мне завтра.
―Ну, как прошло свидание? ―мама встретила меня в коридоре.
―Отлично, ―улыбнулась я, ―пообедали в ресторане и погуляли по Москве.
―Как хорошо, я очень рада! Устала, наверное?
―Просто без сил, если честно.
Переодевшись в ночнушку, я заварила себе какао, прихватила с кухни сладкую булочку и, вернувшись в комнату, завалилась с книжкой на кровать.
Мне уже безумно не хватало Макара ‒ когда он был рядом, мне иной раз хотелось отдохнуть от этих эмоций, слишком сильных, пьянящих, острых, зашкаливающих и, если честно, порядком выматывающих. Но как только я оставалась одна, ощущения становились в тысячу раз более мучительными.
Я скучала по нему, привлекательному и самоуверенному, высокомерному и язвительному, обаятельному и ласковому…
Напрасно я ждала его звонка весь следующий день.
Сто раз к ряду порывалась позвонить ему сама, но меня останавливали гордость, неуверенность и, самое главное, нежелание быть навязчивой. Я пыталась убедить себя, что его молчание никак не связано с теми словами, что так некстати вырвались у меня вчера. Возможно, Макар просто решил отдохнуть в воскресенье, может, он занят со своими друзьями, а может, просто забыл о своем обещании. Мне очень не хотелось превращаться в нервную истеричку, которой я никогда не была.
Я разумная девушка. Разумная и уравновешенная.
Вчера мы столько времени провели в постели, и от такого секс марафона кто угодно мог устать и обессилить. А если он после нашей встречи еще и в клуб отправился, как собирался, так после этого и вовсе мог проспать все воскресенье.
Как могла я успокаивала себя весь этот день, чувствуя при этом, как мной завладевает нешуточная обида. Снова он игнорирует меня, проявляет равнодушие и пренебрежение моими чувствами. Гребаный Макар Власов!.. Из-за него моя жизнь превратилась в сплошной эмоциональный эквивалент американских горок!
Утром в понедельник, выйдя из подъезда, я не увидела рядом с домом его машины. Это показалось мне дурным предзнаменованием, и оно напугало меня настолько, что от обиды, злости и недовольства, владевших мной весь вчерашний день, ничего не осталось. Я покрылась холодным потом, на секунду мне почудилось, будто из-под моих ног ушла земля.