Мама позвонила моему школьному другу, чтобы он проводил меня на занятия.
―Очень хороший мальчик. Вы месяц встречались, но потом расстались из-за этого негодяя.
―Мой бывший парень? Может, не стоит?..
―Стоит, стоит. Вы с ним остались друзьями после расставания. Очень хороший мальчик, ―повторила она, ―отличник, сможете вместе заниматься. К тому же он может помочь тебе снова поладить с другими ребятами.
Так что выйдя из подъезда в понедельник утром, я огляделась по сторонам в поисках того самого «хорошего мальчика».
―Ева, привет! Ты меня не помнишь, конечно. Я Витя, ―ко мне подошел высокий парень, русоволосый и, можно сказать, довольно симпатичный.
Он улыбался.
―Привет, ―я застенчиво улыбнулась ему в ответ.
Мы направились к ближайшей станции метрополитена, и по дороге очень быстро нашли общий язык. Как хорошо, что у меня есть такой друг, как Витя, честное слово, не знаю, как справилась бы с этой ситуацией в одиночку!
Школа оказалась красивым зданием, богато украшенным лепниной и мозаикой, она располагалась в центре города, среди таких же нарядных исторических домов. Вместе мы вошли в просторный шумный вестибюль, но не успели пройти в нужный класс, как кто-то схватил меня и крепко сжал в объятиях.
―Ева… ―послышался надо мной незнакомый мужской голос.
Глава 22.2
―Отойди от нее, ―Витя говорил спокойно, но в его тоне слышалась настоящая угроза, какая-то кристально чистая, холодная ненависть.
Но обнявший меня парень его просто проигнорировал. Сама я застыла в полной растерянности. Неужели это был тот самый Макар Власов, о котором с таким ужасом говорила моя мама?
―Я знал, что ты жива, ―шепнул он, сжав меня еще крепче.
―Отойди от нее, Власов. Ева не помнит тебя, но найдутся люди, которые все ей о тебе расскажут!
Наконец, расцепив эти объятия, парень слегка отодвинулся от меня, и я увидела его лицо… Он был красив. Он был невероятно, безумно красив, и как-то сразу я поняла, что эта красота могла обладать надо мной неограниченной властью.
―Ева, ты, правда, не помнишь меня? ―негромко спросил он, вглядываясь в мои глаза.
Я медленно покачала головой.
На лице парня возникло какое-то непонятное выражение. Он отпустил меня и, отойдя на несколько шагов назад, перевел глаза на Витю.
―Значит, хочешь воспользоваться тем, что она не помнит, как бросила тебя? Выставишь себя ее рыцарем, героем, а обо мне наговоришь не пойми чего? Ловко, ―его взгляд полыхнул ненавистью.
―Это ты мастер в том, как выставлять себя героем. Я просто расскажу ей правду. Как ты инсценировал ограбление и якобы защитил Еву, чтобы затем воспользоваться ее благодарностью. Как сделал все, чтобы отбить ее у меня, а затем, наигравшись, бросил всего через несколько дней. Как изменил ей. Ты был последним, кто видел ее в день, когда она пропала!
На лице Власова отразилась сложная смесь эмоций, главной из которых была ярость.
―Это все… полная чушь!
―Я не позволю тебе причинить ей вред. Еве повезло, что она не помнит тебя, не повезло, что она вообще была с тобой знакома!
Парень прикрыл глаза на секунду, словно пытаясь взять себя в руки, а затем снова посмотрел на меня.
―Ева, он понятия не имеет, о чем говорит. Перед твоим исчезновением мы помирились. Все это время я… ―в глазах застыло какое-то особое выражение. ―Если бы ты только вспомнила…
В этот момент в глубине моей души возникло странное ощущение, как дежавю, как дурное предчувствие. И дело было даже не в тех ужасных вещах, в которых его обвиняли Витя и моя мама. Меня будто накрыло волной далеких смутных воспоминаний. Воспоминаний о неуверенности, чувстве безнадежности. О том, каково это, быть загнанной в клетку, когда любое твое действие приведет только к новым мучениям.
Нет, я не помнила его. Но, кажется, я вспоминала, каково это ‒ любить его…
Моему голосу не хватало силы, но в нем были неподдельные чувства, эмоции, которые я ощущала в тот момент:
―Я не хочу вспоминать тебя.
От лица Макара отхлынула кровь, его рот слегка приоткрылся. Он ничего мне не ответил.
Витя приобнял меня за плечи и повел в класс алгебры и геометрии. Я шла, не оглядываясь по сторонам. Просто шла, пытаясь взять себя в руки, стараясь не обращать внимания на владевшие моим сознанием разрозненные впечатления, воспоминания и мысли.